Боже мой! Я хотел прямо расцеловать этого офицера. Какое облегчение! Эта неожиданная новость сняла горы тревог, забот и волнений с моих плеч. Ему я поверил, он не может врать, он офицер императорской японской армии. Моя вера в него оправдалась, в бухту вошел другой пароход английского флота. Офицеры – многие из них со слезами на глазах – кричали: «Ура! Ура!»
Под охраной японского военного флота мы начали грузиться. На пароходе также была охрана из английских солдат. Пароход начал разворачиваться, а дальше – тихий ход вперед, и мы оставили наши родные Русские земли… Увижу ли я их снова?
Утро было мрачное, с сильным холодным ветром, который пронизывал до костей. Все ушли с палубы в трюм, но я не мог оторваться от удаляющейся родной земли. Там осталось все, чем я жил, все дорогое и святое для меня – Родина. Слезы невольно капали из глаз по щекам и падали на серую боевую шинель. Увижу ли я тебя, родная, родная Матушка Россия? А мысли в голове, как удары молотка, бьют, и бьют, и бьют… и все упорнее, сильнее. Не выдержав, я упал на колени. Полилась из моих уст горячая молитва и клятва – бороться до конца моей жизни за освобождение моего народа и моей любимой Родины-России.
Налетел шквал ветра, силой своей выхватил у меня фуражку из рук и бросил ее в родные воды. Поднявшись, я увидел, что не один я молился. В разных местах на палубе были разбросаны группы молящихся русских людей. Долго я стоял на палубе, прижавшись к пароходной трубе. Скрылись из глаз последние очертания берегов нашей Родины. Стало пусто на душе. Что ожидало меня впереди? Чужая земля, чужой язык и все чуждое для сердца русского человека.
Невольно напрашивается вопрос: кто же счастливее из нас, белых воинов? Те ли, которые остались лежать в вечном сне на родимой земле, или те, у которых сохранена жизнь, быть может, для великих новых подвигов или же для великих испытаний и страданий? Это покажет будущее. Нужно лишь смело смотреть вперед и всегда быть готовым идти на борьбу против кровавого зверя – коммунизма.
На второй день нашего морского путешествия неожиданно поднялась сильная буря, которая бросала наш пароход в течение 14 часов, как спичечную коробку. Все были больны морской болезнью. На третий день мы вошли в японский порт Гензан. Наше морское путешествие закончено, и наступила другая, новая для нас жизненная полоса. Мы вступали в чужую для нас обстановку эмигранта – человека без родины. Боже! Дай нам силы одолеть и это испытание и выйти из него такими же, как мы вошли в него.
Твердо ступая по пароходному трапу, я вступил на японскую землю. С этого момента началась борьба за личное существование – вещь очень неинтересная и, я бы сказал, жалкая. Но одно, что меня все время поднимало, это вера в наш русский народ и вера в победу над красным сатаной. Отними ее от меня, и я – труп. К моему счастью, эту борьбу за освобождение моей Родины-России могут отнять у меня только тогда, когда отнимут мою жизнь.
Итак, вооруженная борьба временно для нас закончена. Армия должна разойтись. Но от нашей борьбы мы не отказались, а 80 процентов остались такими же, как и пришли. Наших белых братьев по оружию на Юге постигла такая же участь, как и нас, но им пришлось выпить чашу страданий до конца 2-й войны и, пережив все испытания, быть преданными красному сатане на мучения и смерть. В этом случае мы были во много, много раз счастливее наших братьев по оружию – южан.
Обстановка перед походом
Дальневосточная (Белая) армия под давлением превосходящих сил противника вынуждена была в ноябре 1920 года оставить последний клочок Забайкалья и отойти за границу. Белой территории более не существовало, и Белая армия, вытесненная из одной области новообразующегося красного буфера, принуждена была искать себе приюта в другой области того же буфера, правда находящейся под контролем Японии. Явочным порядком части Белой армии проникли в Южное Приморье, где осели вдоль линии железной дороги от самой границы до ст. Раздольное.
В конце мая месяца 1921 года, при благосклонном нейтралитете японского командования, эти белые захватили Владивосток и произвели переворот в Никольск-Уссурийском и Раздольном. Гродековский же район еще с июля 1920 года находился вне фактического контроля Владивостокского правительства. На другой день после переворота во Владивостоке загорается борьба между двумя белыми группировками (каппелевцами и семеновцами). Эта внутренняя борьба препятствует атаману Семенову вести операции в широком масштабе против ДВР. Отряды барона Унгерна{24} и генерала Сычева{25}, не получая поддержки от главных сил Дальневосточной (Белой) армии, погибают. В самом же Приморье белые распространяются на север по Хабаровской линии только до ст. Евгеньевка, находящейся в пределах зоны, занятой японскими экспедиционными войсками. Кроме того, белые постепенно занимают Сучанскую железнодорожную ветку, село Владимиро-Александровское, находящееся в заливе Америка, и прибрежный район Барабаш – Посьет. В более чем трехмесячной борьбе новообразовавшегося Временного Приамурского правительства, опиравшегося на каппелевское командование, с атаманом Семеновым победа оказалась на стороне первых, и в середине сентября 1921 года Гродеково смиряется и подчиняется Временному Приамурскому правительству. Руководящие лица Гродековской группировки были принуждены либо оставить пределы Приморья, либо отойти на второстепенные посты, или же, наконец, оставаясь в Приморье, уйти в сторону от активной работы. Таким путем белые пришли к объединению, но авторитет их междоусобицей был значительно потрясен, и в глазах населения они пали так низко, что с ними переставали считаться. Напрасно лучшие из белых кляли недальновидность, корыстность и честолюбие своих «вождей», последние, не желая уступить друг другу власти и кое-какие жалкие средства, не желая подчиниться один другому, дошли до того, что втянули рядовую массу в междоусобицу. Как ни печально, но должно констатировать факт почти настоящего атаманства в частях белых. Порой становилось страшно от мысли: «А что, если кто-либо из этих «вождей» получает мзду от ДВР за свою работу?»
22
Филимонов Борис Борисович, р. в 1901 г. Сын офицера. Псковский кадетский корпус (1918). В белых войсках Восточного фронта; с августа 1918 г. доброволец Казанского артиллерийского дивизиона, участник защиты Казани, затем унтер-офицер 1-го артиллерийского технического училища. В 1919 г. юнкер 1-го артиллерийского училища во Владивостоке, в 1920 г. в Гродековской группе войск в Приморье и в батарее 1-й стрелковой бригады. Участник Хабаровского похода. Поручик. В эмиграции в Китае (Шанхай). Умер 12 июля 1952 г. на о. Тубабао (Филиппины).
24
Унгерн фон Штернберг барон Роман Федорович, р. в 1887 г. Павловское военное училище (1908). Есаул 3-го Верхнеудинского казачьего полка Забайкальского казачьего войска. В белых войсках Восточного фронта; в конце 1917 г. начальник отряда в Даурии, в октябре 1918 г. начальник Инородческой дивизии, с 23 октября 1918 г. генерал-майор, с 8 декабря 1918 г. командир Туземного (Азиатского) корпуса, с 18 июня 1919 г. начальник Азиатской конной дивизии. Генерал-лейтенант. Взят в плен и расстрелян большевиками 15 сентября 1921 г. в Новосибирске.
25
Сычев Ефим Георгиевич, р. 1 апреля 1879 г. Из казаков Амурского казачьего войска. Нерчинское горное училище, Иркутское военное училище (1899). Полковник, командир 2-й бригады Забайкальской казачьей дивизии, с 14 июля 1918 г. командир Забайкальской казачьей бригады, в августе 1918 г. командир 1-й Забайкальской казачьей дивизии, с 14 сентября 1918 г. командир Отдельной Амурской бригады, с 6 ноября 1918 г. начальник Иркутского военного района, с 5 декабря 1918 г. начальник Иркутской военно-инструкторской школы. Одновремено с января по 19 августа и с 30 августа 1918 г. Войсковой атаман Забайкальского казачьего войска. В начале 1919 г. – январе 1920 г. комендант и начальник военного района и гарнизона Иркутска, с 23 февраля 1920 г. в распоряжении командующего Восточным Забайкальским фронтом, 29 февраля выехал в Харбин. В 1922 г. командующий амурской военной организации. Генерал-майор (с 11 июля 1919 г.). В эмиграции в Китае в 1921–1923 гг., в 1932 г. в Харбине, в 1933–1935 гг. редактор журнала «Россия и казачество». Член правления Восточного Казачьего союза. В 1941 г. перешел с сыном в СССР.