4) У начальника снабжения не было почти никаких ресурсов для создания хоть ничтожных запасов; была только задолженность, кажется, около 200 тысяч рублей.
5) По нашему подсчету, нужно было на апрель месяц для текущих нужд около 400 тысяч рублей; кроме того, чтобы выйти из положения в дальнейшем, нужно было создать хотя бы полумесячный запас продовольствия и фуража, а также сделать небольшие заказы по вещевому довольствию (обувь, белье). В общем, чтобы выйти из положения, надо было искать около одного миллиона или выдумывать что-нибудь для сокращения расходов.
6) Относительно деятельности управления начальника снабжения можно было сказать пока только одно, что оно в ежедневных хлопотах билось как рыба об лед и ничего не могло сделать, чтобы поставить работу на более прочный путь; писались многочисленные доклады; создавались проекты, но они погибали, так как правительство не хотело ничего выпускать из своих рук. Помню, что для доказательства волокиты я пометил факт, как вопрос о продаже каких-то пустых банок на сумму около 200 рублей проходил через совет снабжения, совет управляющих ведомствами и правительство около двух месяцев.
Таким образом, письмо председателя правительства относительно больших расходов на войска совершенно не отвечало действительности.
Скоро было назначено заседание совета управляющих ведомствами специально для обсуждения вопроса о положении снабжения войск. Председательствовать явился С.Д. Меркулов. Я был командирован на это заседание, чтобы дать необходимые справки по собранным материалам. Я думал, что на заседании будут искать выходов, искать средств, наметят, что делать дальше. Но С.Д. Меркулов выступил просто с обвинительной речью, повторяя содержание своего письма к командующему войсками.
Начальник штаба генерал Пучков, явившийся по приказанию генерала Вержбицкого, с цифрами в руках, выведенными мною, доказал, что обвинение это ни на чем не основано и что цифровой материал, данный председателю правительства, – или грубейшая ошибка, или намеренное извращение фактов. Эти доказательства в общем подтвердил и управляющий ведомством финансов, и в конце концов С. Меркулов выразил неудовольствие, что ему не подготовили всех данных, тогда как военное ведомство их собрало.
В дальнейшем С. Меркулов перешел к критике недостатков организации войск (многочисленность частей и проч.), но вопрос о том, что надо сделать для выхода из положения, так и не поднимался. Генерал Пучков, не отрицая того, что многочисленность частей играет большую роль в упорядочении хозяйства, настаивал, что дело все же в количестве ртов, которым нужен в месяц определенный минимум; если правительство укажет твердую цифру того, что оно может отпустить, то в соответствии с этим можно будет строить все; в конце концов он заявил, что поведение главы правительства как будто показывает, что он добивается упразднения армии; если это так, то надо об этом заявить прямо.
Лично у меня, видевшего С. Меркулова всего во второй раз, составилось самое скверное впечатление о нем как о человеке. Свободное распоряжение материалом, совершенно не отвечавшим действительности, заведомое извращение некоторых данных, заведомо неправильные ссылки, стремление уложить противника нечестными приемами, забывая о предмете обсуждения, указывали, что во главе правительства стоит человек, легко обращающийся с правдой. При таком положении и отношениях между правительством и армией я отказался от предлагавшейся мне должности.
В это же время начались разговоры об открытии снова переговоров между Японией и советской Россией и о согласии Японии эвакуировать Приморье. Японское командование предупреждало о возможности эвакуации. Больше всего это касалось, конечно, армии, которая не имела ни сил, ни средств для борьбы с советской Россией с надеждой на успех; не могла подчиниться большевикам, и некуда было уйти – только в Китай. Приморский обыватель и население относились к правительству и армии или безразлично, или холодно, или даже враждебно. Многие не видели несчастья в том, что придут большевики, очевидно толкуя о них по примерам прежним, когда во Владивостоке было правительство Медведева или Антонова. Даже многочисленные беженцы, скопившиеся во Владивостоке с 1917 года, не ожидали репрессий со стороны большевиков. Командование считало, что не захочет ни в коем случае остаться в Приморье не менее 10 тысяч человек из армии плюс семьи этих военнослужащих. Если даже выбрать Китай как убежище, нужны средства хоть на первое время, а их нет.