В дальнейшем Поволжская бригада должна была развивать свой удар в сторону поселка Графского, а Ижевско-Воткинская бригада должна была захватить желдорожный мост через реку Иман. Захват этого моста в полной целости и сохранности должен был сыграть весьма значительную роль при дальнейших операциях. Конечно, если бы красные подготовили бы мост к взрыву, то, само собою разумеется, белые не могли бы воспрепятствовать подрыву его.
Была лунная ночь, мороз крепчал, по земле стлался густой туман. По дороге из Введенки в Иман шла колонна «белоповстанцев». Не дойдя до последнего, части, включенные в конный отряд подполковника Березина, свернули с большой дороги направо – в сторону реки Иман – и скоро исчезли в ночной темноте.
Поселок Сальский расположен к северу от реки Иман, на ровном и открытом месте; он вытянулся вдоль линии желдороги, причем зады поселка подходят к желдорожному полотну саженей на двадцать— тридцать. К востоку от поселка имеется незначительная высота.
Чуть брезжило, когда головной разъезд белых, приближаясь к поселку, выяснил, что в поселке находятся красные. Последние сопротивления не оказали: дав несколько выстрелов, они отошли. Конный отряд подполковника Березина, не сделав ни единого выстрела, занял поселок. Еще до занятия поселка 2-й эскадрон (Екатеринбургский) 1-го кавполка, получив самостоятельную задачу, отделился от колонны.
Верстах в двух к северу от поселка Сальского имеется небольшой железнодорожный мостик. 2-й эскадрон 1-го кавполка должен был разрушить этот мост, дабы отрезать путь отхода бронепоезда красных на север. Для этого командир эскадрона получил два капсюля и несколько пироксилиновых шашек. Чины 2-го эскадрона подрывного дела не знали – они его не изучили, только один офицер «видел» в 1914 году в Восточной Пруссии, «как подрывают», сам же этого дела не изучал. Почему в таком случае ответственная задача разрушения желдорожного пути была возложена на этот эскадрон? Надо полагать, потому, что начальник отряда – командир 1-го кавполка – не был хорошо знаком с Воткондивом. Выполнение ответственного задания он возложил посему на один из больших эскадронов своего полка. Кроме того, возможно, что командир 2-го эскадрона, получив задачу, из-за ложного стыда не довел до сведения своего командира о том, что подрывного дела он не знает, а последний сам не выпытывал сего у посылаемого.
В темноте эскадрон приблизился к мосту. Шагов на сто перед ним место было открытое, дальше на восток шли кусты, в которых можно было даже скрыть коней. Спешившись, эскадрон выкинул цепь. Командир, старший офицер и два солдата пошли к мосту. Не дойдя до моста, белые услышали шум: бронепоезд красных шел со стороны Шуберова. На ровном, открытом месте белые прижались к земле. Громыхают колеса, лязгают цепи, чокают буфера. Было еще темно, и с бронепоезда, шедшего сравнительно быстрым ходом, белые замечены не были. Бронепоезд скрылся. Белые пришли на мост. Минут пятнадцать провозились они тут, то совещаясь о том, как и где лучше приладить патрон, то прилаживая его. Наконец патрон и одна шашка были прилажены, шнур протянут и подожжен. Секунды бегут, белые ждут взрыва, его все нет. Наконец раздался слабый треск, как от разорвавшейся хлопушки. Неужели это взрыв? Белые подождали – все тихо. Минут через двадцать белые пошли опять к мосту. Результата никакого. Что делать? Принесли сена, к стыку рельс привязали две шашки и второй патрон. Этот патрон был последним. Отошли, взорвали. На этот раз от конца одной рельсы оторвало небольшой кусок, другую немного покорябало. Назвать его серьезным разрушением было нельзя, но так как почти сразу же за взрывом послышалось движение бронепоезда с юга, а с севера доносился шум шагов идущего по полотну дозора красных, то белые поспешили удалиться в кусты. Было еще темновато.
В полусумраке девять человек подошло с севера. Белых в кустах они не заметили. Стоя у мостика и разводя руками, они только поругивались, не подозревая близкого нахождения противника. Белые ждали – что будет дальше? Вскоре с юга подошел красный бронепоезд; он уже обстрелял Сальский и находящихся в нем белых. Бронепоезд замедлил ход, остановился. Паровоз пыхтит. Группа чинов вылезла из бронепоезда и подошла к мосту. Никаких мер охранения красные не предпринимали, но белые, опасаясь красных пулеметов и орудий, притаились в кустах и ничем не проявляли себя. Красные стали сменять поврежденную рельсу. Минут тридцать возились они. Этим временем стало совсем светло. Опасаясь того, что на свету красные откроют в кустах белых, командир эскадрона приказал небольшой ложбинкой (русло ручья, перерезывающего полотно), поросшей кустами, оттягиваться назад. По одному чины эскадрона ползком стали отходить. Красные, занятые работой и не подозревавшие близкого нахождения белых, продолжали не замечать последних. Белые незаметно успели уже целиком оттянуться и сгруппироваться на восточной опушке кустов. Теперь им волей-неволей приходилось выйти на открытое, ровное поле. Повскакав на коней и быстро развернувшись лавой, белые полным махом пошли на восток. Теперь красные заметили белых; стоявшие у моста открыли ружейный огонь, бронепоезд дал два-три выстрела из орудия, но толку от этого уже быть не могло. Не потеряв ни одного всадника и коня, 2-й эскадрон присоединился к полку.