Исмэл кивнул. Он понимал состояние Руфи. Нечто подобное, наверное, чувствовал каждый из них. «Нереальная реальность» — так она сказала.
— Держи себя в руках.
— Да, Исмэл. Прости.
В коридора послышался нарастающий шум, лязг, механические голоса полицейских дронов, звучащие жутко в раскатистом эхе пустой Агоры. Разобрать их слова не представлялось возможным. Вероятно, они призывали мятежников сдаться. Угрожали изгнанием всем, кто будет оказывать сопротивление. Дулосы, добропорядочные слуги и любимые дети, у который снят первый уровень «Азимова запрета», отключена функция доброты и любви к ближнему, спешили произвести арест опасных преступников. Но пока оставался блок второго уровня, блок на физическое уничтожение человека, дулосы не могли их убить. Насколько было известно Исмэлу этот «запрет» мог быть снят только с санкции троих архонтов, один из которых непременно должен входить в Совет Семи.
— Началось? — спросила Ханна, поворачиваясь в сторону двери. В ответ раздалось несколько выстрелов и страшный скрежет.
— Эй, всё ещё возитесь? — в двери показалась голова Калеба. Он посмотрел на Исмэла и широко улыбнулся. — Заграждение готово. Если их дулосы попытаются подключиться к нашим, а они, я надеюсь, попытаются, то выйдут из строя. Плюс я запустил во Внутреннюю Сеть вирус, держитесь от неё подальше. И поторопитесь, мы выиграем для вас еще пару минут, не больше.
— Вы слышали. Приступаем, — сказал Исмэл, оборачиваясь к виртам, и поднял вверх кулак. — За нами будущее!
— Будущее за нами!
Кулак Калеба появился в двери и тут же исчез.
— Джонас. Ханна. Вáрак. Джотан. — с паузами произносил Исмэл, сам наклоняясь над архонтом и вводя дугообразную иглу в его глазницу.
— Есть, Исмэл! — глубокий голос Ханны, оседлавшей архонта Порфирия. — Приступаю.
— Всё по плану, — раскатистый бас Варака, уже вводящего иглу в глазницу Евдора.
— Всё путём, — сиплый ответ Джотана. — Архонт Нумений готов. Он, что наш птенчик, вывалившийся из гнезда.
— Отлично.
Тонкая длинная игла мягко вошла в мозг Ямвлиха. Проще простого.
— Джонас?
Зрачок Ямвлиха расширился, закрыв собой радужку. Взгляд помутнел. Исмэл осторожно вытащил иглу, протер ее и убрал в наплечную сумку.
— Джонас, чёрт побери! Я тебя не слышу, — Исмэл поднялся и обернулся, ища взглядом Джонаса.
Тот стоял над телом архонта Филона. Руки по швам, взгляд задумчивый, будто он грезил наяву.
— Кажется, я его убил, Исмэл.
— Ты что? Какого черта, Джонас… — Исмэл выругался, подошел к архонту Филону, наклонился и пощупал пульс. Архонт был мёртв.
— Что произошло?
— Я… — парень запустил в волосы пальцы свободной руки. Они наткнулись на вирт-пластину и бессознательно принялись ее теребить. — Я его убил, Исмэл.
— Я слышал. Как?
— Наверное, я не переключил ксифос на режим парализатора. Я был уверен, что сделал это, но… Я нечаянно. Прости.
Джонас поднял руку с зажатым в ней оружием. Он смотрел на него с удивлением.
— Ладно. Теперь это уже неважно.
— Он так быстро умер, Исмэл, я не успел ничего сделать… Но, мне кажется, это лучше, чем просовывать в его глаз эту штуковину, — на его лице отразилось отвращение. — Прости, я думал, что смогу.
— Не имеет значения, Джонас. Отойди в сторону и жди приказа, понял?
Джонас кивнул, хотя взгляд у него оставался ошалелым. Теребя пластину на затылке, он уселся на пол у скамьи и упёрся подбородком в острые колени. Ксифос положил рядом с собой.
— Архонт Филон мёртв, — объявил Исмэл всем. Взгляды виртов перескакивали с него на мёртвое тело архонта и обратно. Покончив с заданием, они обступили лидера, образовав полукруг. У каждого в руке было оружие. — Умрёт каждый, кто встанет у нас на пути.
— Будущее за нами! — закричала Руфь, поднимая ксифос вверх.
— За нами! — подхватили остальные.
— Чёрт с ним. Всё, уходим!
Проходя мимо Ямвлиха, Исмэл остановился и поглядел на него сверху вниз. Архонт походил на мертвеца, но глаза его были открыты, пусть и затуманены.
— Что бы вы о нас не думали, архонт Ямвлих, мы не хотим кровопролития и войны. Нам не нужны места на Агоре, не нужна власть над городом, нам нужен только доступ к суперкомпьютеру. Нам нужна Сеть. Не отдельные сервера и точки доступа, а её основа, «колыбель». Просто на всякий случай. Сеть стала для нас домом, и мы хотим быть в ней хозяевами, а не гостями. Это всё. У вас три дня, до того, как «Ризома» уничтожит ваш разум. Код доступа к Театру в обмен на антидот.
— Исмэл! Уходим! Скорее!
Руфь стояла в двери между мигающими дулосами. Остальные были уже в коридоре. Оттуда раздавались пальба и крики. Взгляд женщины метнулся по опустевшей Агоре, по обездвиженным телам архонтов. «Словно мёртвые», — подумала она. Взгляд упёрся в труп Филона, и Руфь обречённо выругалась.
— Исмэл, Джонас! — она беспомощно посмотрела на Исмэла и движением подбородка указала ему за спину.
Исмэл, повернулся. Джонас сидел на том же месте, только сильнее навалившись на подножие скамьи.
— Джонас! Уходим! — Исмэл сделал несколько шагов по направлению к нему, но внезапно всё понял и остановился. Казалось, парень спал и видел приятный сон, но глаза были открыты и смотрели в пустоту, в уголке улыбающихся губ собралась слюна. Вирт-пластина была надвинута на затылок.
— Он вышел в Сеть. Дурак.
Исмэл не ответил, только молча посмотрел на Руфь.
— Пойдем. Нам нужно отсюда выбраться, иначе эти смерти будут напрасны.
Он хотел дотронуться до нее, но в последний момент передумал. Его пальцы замерли в нескольких сантиметрах от её плеча и сжались в кулак. Руфь понимающе улыбнулась.
========== Глава шестая. Путь гибели ==========
…Толпа вокруг ревела. Айзек, стоящий в центре круглой арены, которая была окружена многочисленной толпой зрителей, чувствовал себя неуютно. Он оглядывался по сторонам, пытаясь разглядеть лица, но вокруг были театральные маски — с разрезами улыбок, гримасами скорби или торжества. Они мелькали безумным хороводом эмоций, вызывая головокружение и тошноту. Айзек догадался, что это и есть новая разработка Исмэла — «эмпатические аватары», маски, которые не скрывают, а показывают. Он ощутил смутную тревогу и коснулся лица, ожидая натолкнуться на гипс, но пальцы тронули мягкую плоть. Это было всего лишь его лицо, но странная мысль завладела его умом, нашептывая, что это тоже маска, которую он должен снять. Айзек щупал лицо, как одержимый, в попытке уличить его в предательстве, угадать на нем чужую эмоцию, но губы, скулы и глаза были его собственными. Айзек отнял руки от лица, но иллюзия не исчезла. Ему продолжало казаться, что он заперт внутри аватара, который дразнит и гримасничает, повинуясь кому-то другому, но не ему самому. Айзека охватила паника.
Шум стих. Сколько хватало глаз на ступенях амфитеатра восседали Маски и глядели на него темными провалами глаз. Страх достиг коленей, и Айзек упал. Еще надеясь на логичность законов мироздания, он попытался встать, но ноги увязли в песке. Он принялся шарить перед собой, как слепой, в поисках опоры или хотя бы бесстрастной маски зрителя, чтобы спрятаться за ней, отринуть главную роль в спектакле и стать таким же, как все — анонимным свидетелем травли. Выставленный на всеобщее обозрение, Айзек сгорал от стыда и бессилия. Он в помрачении ползал в пыли орхестры, тщетно пытаясь встать, но чья-то воля, словно чудовищной силы гравитация, валила его с ног. Земля прогнулась. Айзек ощутил, как его тело проваливается в черную, голодную бездну, и закричал.