В воздухе посвежело и с моря подул резкий прохладный ветер. Несмотря на то, что солнце, как и утром, было еще высоко в небе, — оно вообще не уходило с небосвода в теплое время года, — вечерняя прохлада незаметно подступала к Аталле со стороны моря.
— Ну что же, — вздохнула Лессира, поворачиваясь спиной к морской глади, властно притягивающей ее взор, — нам с Назирой пора возвращаться. Я благодарю тебя, Тод, за время, что ты провел с нами.
— Я был рад знакомству с тобой, о, прекраснейшая Клита! Позволь мне проводить вас до канала, где, должно быть вас ждет пирога?
Лессира с улыбкой кивнула, и они двинулись в обратный путь.
Глава 5
Благовония и ароматные масла струились в воздухе. В просторной комнате без окон, сплошь затянутой пестрыми коврами, было душно от горевших свечей, их было множество — высоких и приземистых, витых и стройно тонких в причудливых массивных подсвечниках, всевозможных цветов и оттенков. Свечи были повсюду, они бросали скопища теней на глухие ковровые стены и мозаичный пол, их отсветы играли на белом лепном потолке.
Гродж, архонт пятого острова Атлантиды, расслабившись, возлежал почти обнаженный, лишь светлый набедренный пласт ткани оттенял смуглую кожу его мускулистого тела. Возле него хлопотала высокая молодая женщина, так же, как и архонт, почти обнаженная, красные полоски ткани, похожие по цвету на пурпур, обхватывали лишь ее упругую, высокую грудь, едва прикрывали красивые бедра. Женщина, меняя чаши с белыми, розовыми, алыми мазями и кремами, тонкими, проворными пальцами, будто лаская, нежно натирала смуглое тело архонта.
Наконец, легкий массаж был закончен. Женщина, почтительно поклонившись, неслышно отступила в тень, туда, где угол комнаты был менее всего освещен. Она знала, что в такие мгновения расслабленного и погруженного в сладкую негу господина нельзя тревожить неловким, резким движением, поэтому ее шаги, похожие на безмолвные, осторожные блики свечей на стене, были неслышны и легки.
— Продолжай, Лилит! — властно распорядился Гродж. — Плохо сегодня ты выполняешь свою работу. Я тобой недоволен. Да, и сходи, проверь, готова ли купальня, горяча ли в ней вода.
Лилит, слегка растерявшись от грозного недовольства господина, поспешно выступила из тени и, замерла на миг, соображая, какое же из приказаний выполнить прежде.
— Что ты застыла, словно изваяние?! — загремел Гродж. — Я же сказал, продолжай! Оглохла ты что ли?
Лилит вновь поспешно принялась за дело, каждое ее движение успокаивало Гроджа, напряжение постепенно покидало, наступало приятное расслабление, томившее все его тело.
Сегодня Гродж устал, весь этот день, горячий от яркого солнца и праведных трудов, он провел в своем зиккурате — огромном, каменном сооружении, построенном прямо в горе, приземистой и широкой, занимавшей собой восточную часть пятого острова Атлантиды. В самом ее центре искусными и старательными строителями было вырублено округлое углубление, основание которого уходило прямо к подножию горы. Из обнимавших его высоких стен под уклоном к земле выдолбили скамьи, где жители пятого острова могли, не мешая друг другу, лицезреть развертывающееся внизу, на арене, захватывающее дух боевое сражение.
Округлая арена, ощетинившаяся подстриженной зеленью трав, была местом учений, а чаще всего, настоящих битв доблестных воинов Гроджа. Архонт, считавший ратный труд главным для любого могущественного государства, способного завоеваниями расширить свои владения, обрести власть над другими народами, мечтал посвятить себя этому. Поэтому все время своего властвования пятым островом он воспитывал из своих подданных воинов.
Под возбужденные крики публики, яростно сверкая клинками и медными щитами с изображением храброго льва — символа воинственного острова Атлантиды, — две фаланги воинов вступали в сражение друг с другом. Битвы бывали яростными, порой, с беспощадными, как на поле брани, ударами. Не один раз трава, покрывающая арену, орошалась кровью раненых воинов. Решить исход схватки мог лишь сам архонт, только он один владел правом оставить битву незаконченной, и сохранить жизнь воинам уступающей в бою фаланги, или же довести бой до полного, победного завершения, и тогда, пока под восторженный вой публики торжествовали гордые победители, арена медленно впитывала кровь, сочащуюся из ран поверженных людей.
За время своего правления пятым островом Атлантиды Гродж сумел большую часть мужского населения превратить в воинов. Он всячески приветствовал и щедро одаривал этот труд, делая его наиболее привлекательным для мужчины. Поэтому почти все мужчины острова посвятили себя военному делу, многие из них, обученные и натренированные в беспощадных боях, входили в число войска атлантов, иные же становились дворцовыми стражами. Так или иначе, но кто однажды взял в руки медный щит и острый меч, кто сражался в жестоких боях на арене архонтова зиккурата, тот уже не мог стать земледельцем, гончаром или ткачом, — человек, ощутивший трепетавшими от напряжениями ноздрями острый запах крови, уже никогда не расставался с оружием.
Гродж был горд теми достижениями, которые приносила изобретенная им система военного воспитания подданных. Но к его величайшему огорчению царь Хронос так и не оценил его праведных трудов, не поддержал его намерений обеспечить Атлантиде военные славу и доблесть.
— Атлантиде нет надобности воевать с другими народами, — недовольно хмуря брови, сказал как-то Гроджу Хронос, когда архонт вновь попытался склонить царя на свою сторону. — У атлантов всего в достатке, они живут в богатстве и благополучии. Нет государства более могущественного и такого же процветающего, как Атлантида. Зачем нам воевать? Что могут атланты найти на чужой земле? Им нечего искать, у них есть все!
— Позволь возразить тебе, царь Хронос. Помимо богатства есть еще власть и могущество. Если мы будем слишком миролюбивы, нас не будут бояться другие народы, появятся и у нас чужеземные войска, жаждущие забрать у атлантов их благодать. И потому нам надо устрашить соседей, дабы у них не возникло преступных мыслей покорить наше государство.
— Зачем сильному устрашать слабого, слабый и без того боится сильного. Еще раз повторяю тебе, о, архонт Гродж, у Атлантиды великое могущество и покровительство Богов, ей не нужны военные походы и сражения. И я не намерен впредь это обсуждать!
Царь Хронос не единожды высказывал Гроджу свое недовольство порядками, установленными архонтом на пятом острове. Как человек миролюбивый и добросердечный, он не приветствовал столь жестокого воспитания Гроджем своих воинов. Хронос под угрозой лишения звания архонта запретил Гроджу проводить бои со смертельным исходом для кого бы то ни было из их участников. Архонт, скрипя зубами, должен был подчиниться царю, но его зиккурат, хотя уже и не так часто, как в былые времена, но по-прежнему оглашался воинственными криками состязающихся в бою фаланг и иступленными воплями публики, разгоряченной жаркой битвой. Причем, Гродж, как всегда, всем своим существом поглощаемый сражением, не спешил раньше времени отдать приказ об окончании боя, чтобы не испортить красоты действа. Он сознательно оттягивал наступление момента, когда по жесту его руки резкий звук гонга гулкими волнами разнесется по всему зиккурату.
И чем дольше Гродж откладывает этот миг, тем все исступленнее публика в предчувствии яркой развязки, и тем слаще победа одной из фаланг, ведь, как в настоящем бою, она всегда на стороне тех, чьи потери меньше. Поэтому победа в архонтовых боях неизменно присуждалась той из противоборствовавших сторон, которая меньше всего вынесла с арены раненых или убитых. Гродж просто вынужден был ослушаться царя, — даже под страхом потери архонтства, он не мог позволить сломать свою военную систему, созданную им и проверенную в жизни. Как кузнец ударами молота ловко лепит из мягкого, разгоряченного огнем металла нужную форму, так и архонт ковал и филигранно оттачивал боевое мастерство своих воинов. И уж здесь никак не обойтись без настоящих битв, а там, где битва, — там всегда смерть. Не хочет Хронос войны с соседями, противится он тому, чтобы атланты пятого острова постигали боевую премудрость, испытывая крепость своих клинков на чужеземцах, придется отдавать в жертву своих, — ничего не поделаешь, Бог войны любит жертвы, так же, как любит он и красивые сражения.