«Весьма вероятно, что начнутся студенческие беспорядки, к которым примкнут и рабочие, что всё это увенчается попытками к совершению террористических актов, хотя бы в отношении нового Министра Народного Просвещения или Министра Внутренних Дел, как главного, по указаниям, виновника всех зол и бедствий, испытываемых страною».
«Либеральная буржуазия верит, что в связи с наступлением перечисленных выше ужасных и неизбежных событий правительственная власть должна будет пойти на уступки и передать всю полноту своих функций в руки кадет, в лице лидируемого ими прогрессивного блока, и тогда на Руси «всё образуется». Левые же упорно утверждают, что наша власть зарвалась, на уступки ни в коем случае не пойдёт и, не оценивая в должной мере создавшейся обстановки, логически должна привести страну к неизбежным переживаниям стихийной и даже анархической революции, когда уже не будет ни времени, ни места, ни оснований для осуществления кадетских вожделений и когда, по их убеждениям, и создастся почва для «превращения России в свободное от царизма государство, построенное на новых социальных основах».
Перед 9 января начальник охранного отделения Глобачёв докладывает о «настроениях революционного подполья» по партиям и приходит к следующему выводу: «Ряд ликвидации последнего времени в значительной мере ослабил силы подполья и ныне, по сведениям агентуры, к 9 января возможны лишь отдельные разрозненные стачки и попытки устроить митинги, но всё это будет носить неорганизованный характер». Однако же здесь констатируется «общая распропагандированность пролетариата».
19 января вновь следует обширный «совершенно секретный» доклад охранного отделения. «Отсрочка Думы продолжает быть центром всех суждений… Рост дороговизны и повторные неудачи правительственных мероприятий по борьбе с исчезновением продуктов вызвали ещё перед Рождеством резкую волну недовольства… Население открыто (на улицах, в трамваях, в театрах, магазинах) критикует в недопустимом по резкости тоне все Правительственные мероприятия».
Отмечаются: «успех крайне левых журналов и газет» («Летопись», «Дело», «День», «Русская Воля» и появление «Луча»), оппозиционные речи «в самых умеренных по своим политическим симпатиям кругах»; доверчивость широких масс к Думе, которая ещё недавно считалась «черносотенной» и «буржуазной», разговоры о «мужестве Милюкова и Родзянки» после 1 ноября.
«Озлобленное дороговизной и продовольственной разрухой большинство обывателей – в тумане», питается «злостными сплетнями» о «Думской петиции», об «организации офицеров, постановившей убить ряд лиц, якобы мешающих обновлению России».
«Неспособные к органической работе и переполнившие Государственную Думу политиканы… способствуют своими речами разрухе тыла… Их пропаганда, не остановленная Правительством в самом начале, упала на почву усталости от войны; действительно возможно, что роспуск Государственной Думы послужит сигналом для вспышки революционного брожения и приведёт к тому, что Правительству придётся бороться не с ничтожной кучкой оторванных от большинства населения членов Думы, а со всей Россией».
«Резюмируя эти колеблющиеся настроения в нескольких словах, можно сказать, что ожидаемый массами в феврале месяце роспуск Государственной Думы не обязательно вызовет, но легко может вызвать всеобщую забастовку, которая объединит в себе всевозможные политические направления и которая, начавшись под флагом популярной сейчас «борьбы за Думу», окончится требованием окончания войны, всеобщей амнистии, всех свобод и пр.».
«В действующей армии, согласно повторным и всё усиливающимся слухам, террор широко развит в применении к нелюбимым начальникам, как солдатам, так и офицерам». «Поэтому слухи о том, что за убийством Распутина – этой «первой ласточки» террора – начнутся другие «акты», заслуживают самого глубокого внимания… Нет в Петрограде в настоящее время семьи так называемого «интеллигентного обывателя», где «шепотком» не говорилось бы о том, что «скоро, наверное, прикончат того или иного из представителей правящей власти» и что «теперь такому-то безусловно несдобровать». Характерный показатель того, что озлобленное настроение пострадавшего от дороговизны обывателя требует кровавых гекатомб из трупов министров, генералов… В семьях лиц, мало-мальски затронутых политикой, открыто и свободно раздаются речи опасного характера, затрагивающие даже Священную Особу Государя императора».