Чайна Мьевиль
Последние дни Нового Парижа
China Miéville
THE LAST DAYS OF NEW PARIS
Copyright © 2016 by China Miéville This translation is published by arrangement with Del Rey, an imprint of Random House, a division of Penguin Random House LLC.
© Н. Осояну, перевод на русский язык, 2019
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019
Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.
Бестселлер NewYork Times
Финалист премии «Locus»
«Громогласный манифест Мьевиля, провозглашающий превосходство искусства над всей суетой мира».
Kanobu.ru
«Роман, выбивающийся из колеи и в то же время чрезвычайно убедительный. Своего рода партизанская война, развязанная самим искусством, сочетающая в себе как кропотливые исторические исследования, так и беспрецедентную изобретательность Мьевиля».
Chicago Tribune
«Воображаемая битва сюрреалистов с нацистами… Трогательно и одновременно тревожно».
Newsday
«Вдумчивый, мощный роман… Уверенный стиль Мьевиля создает сильное чувство человечности, в то время как странные сюрреалистические монстры придают «Последним дням» веселый и дополнительный компонент безумной науки».
USA Today
«Исключительно оригинальная работа, которая выдвигает на первый план яркую изобретательность и новизну Мьевиля».
The Millions
«Удивительно поэтичный, странно красивый и необычайно впечатляющий».
San Francisco Book Review
«Блистательно… Настоящий подвиг».
The Guardian
Посвящается Рупе
Можно нечаянно услышать много реакций на сюрреалистическое искусство, но самую жалкую демонстрируют те, кто спрашивает: «И что же я должен увидеть и почувствовать?» Другими словами, «что папочка разрешает мне думать и чувствовать по этому поводу?».
«Изысканный труп»,
Андре Бретон, Жаклин Ламба, Ив Танги (1938)
Глава первая
1950
Улица в свете фонаря. Искромсанный город вздымался стеной, и откуда-то с другой ее стороны доносилась стрельба нацистов.
За баррикадой из портновских манекенов, которые будто замерли в грубом подобии канкана, Тибо увидел озаренную дульными вспышками россыпь униформ: хаки солдат Вермахта, серые парадные формы, черные эсэсовские, синие мундиры Кригсмарине. Что-то мчалось по рю де Паради, с воем шин виляя между трупами и руинами, направляясь прямиком на немцев.
Две женщины на велосипеде-тандеме с большими колесами? Они приближались очень быстро.
Солдаты стреляли, перезаряжали и убегали: стремительный транспорт не собирался сворачивать и не падал под натиском атаки. Стрекотала велосипедная цепь.
Тибо разглядел, что лишь одна женщина крутила педали. Другая оказалась торсом, который торчал из самого велосипеда, его подвижной носовой фигурой на месте руля. Она как будто вышла из-под штамповочного пресса. Ее руки были мучительно изогнуты назад, предплечья выглядели отростками коралла. Она тянула шею и таращила глаза.
Тибо сглотнул, попытался заговорить – раз, другой, – а потом крикнул:
– Это Вело![1]
Тотчас же прибежали товарищи. Прижались к большому окну, всматриваясь в городские сумерки.
Любительница велосипедов. Та, что курсирует по Парижу на своих колесах с толстыми спицами, пошатываясь, и распевает песню без слов. «Боже мой…» – подумал Тибо, какая-то незнакомка ехала верхом на Вело, а такого совершенно точно не могло случиться. Но он видел собственными глазами, как она сжимает запястье Вело одной рукой, а другой тянет за ремень, туго затянутый вокруг шеи велокентавра.
Вело двигалась быстрее любой машины или лошади, любого демона, какого случалось видеть Тибо, – она неслась между фасадами, качаясь и уклоняясь от пуль. Она прорвалась через последний строй нацистов и баррикаду из манекенов. Подняла переднее колесо и заехала на нее, одолевая метры гипса, камня, костей, дерева и цемента, перегораживающие улицу.
Она поднялась. Она взмыла в воздух над солдатами, как будто замерла в высшей точке дуги, а потом наконец-то пересекла невидимую границу между девятым и десятым арондисманами[2]. Посадка на сюрреалистической стороне улицы вышла жесткой.
1
В разделе
2
Арондисман (