— И бельгийцами. Противными бельгийцами.
— Они погоды не делали. А помните, как рабочие расправились с кабилами в районе Рон-Пуан? А китайский новый год на площади Тьер?
— И перемирие. Помните перемирие?
Им навстречу попалась женщина. Роэль заглянул ей прямо в глаза. Она выдержала его взгляд и прошла мимо. Они находились у ворот, ведущих на улицу Ассас.
— Что ж, я вас покину, — сказал Роэль.
— Надеюсь, увидимся в первый день учебного года, — сказал Тюкден.
— Я тоже надеюсь. Брошу эту мерзкую работу воспитателя. Стану свободнее, и можно будет чаще видеться. Прощайте.
Они сердечно пожали друг другу руки. Роэль повернул назад. Тюкден замедлил шаг, затем обернулся: да, Роэль шел за той женщиной. Тюкден шпионил за ними издалека, ему было любопытно, и это любопытство его смущало. Роэль догнал женщину и несколько минут не отставал от нее. Тюкден понял, что он ей что-то говорит. Но не мог разглядеть, отвечает ли она. Роэль продолжал идти рядом с женщиной. Они миновали фонтан, затем поднялись по лестнице. Тут Тюкден заметил, что женщина улыбается. Он остановился и стал рассеянно разглядывать кораблики, которые пускали дети. Солнце начинало садиться. Часы на здании Сената пробили пять. Один корабль перевернулся, и послышалось жалобное мяуканье судовладельца. Тюкден повернул на улицу Ассас. В мозгу у него был туман, плотный туман. Мысль работала вяло. Голова была как ватная.
Справа от себя он заметил темную группу, образованную игроками в крикет. Он подошел к ним, шаркая ногами. Пожилые господа с рвением предавались этой своеобразной игре, бурно обменивались репликами, яростно спорили, воздевали руки к небу, изображая отчаяние или триумф. Зрители переговаривались, оценивая удары. Тюкден постоял с ними несколько минут, по самую диафрагму наполняясь презрением к проявлению примитивных чувств. После очередного ловкого выпада, вызвавшего возгласы восхищения, он удалился с ощущением пепла во рту. Ему встретились несколько женщин, которые на него не взглянули. Нескольких женщин он обогнал, но мысль о том, что их взгляд упирается ему в спину, оказалась нестерпимой. Ведь они наверняка исподтишка смеялись над его неуклюжестью.
На улице Ассас он дождался автобуса и сел напротив довольно симпатичной девушки. Он бы на это не осмелился, если бы оставались другие свободные места. Естественно, девушка нисколько его не интересовала. Он смотрел в окно; ему казалось, что другие пассажиры говорят про себя: этот длинноволосый положил глаз на девушку, сидящую напротив; но все было не так, вовсе он не положил на нее глаз. Тюкден взглянул на девушку. Она выдержала его взгляд. Он весь побагровел. Это было невыносимо. Да еще пассажиры пялились. Она вышла на остановке Монпарнас; на ее месте возникло какое-то человеческое существо. Тюкден почувствовал облегчение. Если бы ему не надо было возвращаться к родителям, он вполне мог бы выйти, догнать ее, заговорить с ней. Пожалуй, он ей все-таки понравился. Может, он встретит ее в другой раз в этом же автобусе примерно в этот же час. Ну что он за идиот.
Тюкден вышел на улице Алезиа, поднялся по улице Вуйе и вернулся домой. Консьержка вручила ему книжный каталог — такая теперь приходила к нему почта. Родители ждали его в столовой.
— Ну? — спросил отец.
И правда. Винсен совсем забыл. Он же провалился.
X
АЛЬФРЕД
Я прекрасно видел по расположению планет, что он не победит. Поскольку тема была на устах у многих, я тоже ею заинтересовался. По моим подсчетам выходило четко: его должны были побить. Но говорить об этом не стоило, слишком все были возбуждены. Утверждали, что он вздует американца и Францию ждет славная победа. Это говорили все — старые и молодые, толстые и тощие, гражданские и военные. Даже такие серьезные господа, как месье Бреннюир и его друзья, взахлеб обсуждали этот вопрос, пребывая в абсолютной уверенности, что Карпентьер задаст Демпси[39] жару благодаря своему хуку левой и работе ног. Я не мешал их разговорам, но прекрасно видел, что его ждет поражение, причем поражение от кено-каута[40]. Они бы никогда в это не поверили, поскольку Карпентьер был французом. Так что я предпочитал молчать, потому что иначе выглядел бы пораженцем. И это еще что: Эрнест чуть не заехал Жюлю по физиономии, когда тот пошутил над убойным ударом Карпентьера. В общем, все верили в победу. В небе болтался воздушный шар, событие готовились освещать по T.S.F.[41] Предстоял в некотором смысле триумф современных изобретений. Не забудем также о бенгальских огнях, которые предполагалось зажечь и которые не являются современным изобретением, о чем просветил нас на днях месье Толю.
39
41