Я не в силах избавиться от чувства сюрреалистичности происходящего. Снаружи люди страдают без пищи и крова в разрушенном Нашествием мире. Здесь же как будто ничего не изменилось. Да, у мужчин есть крылья, но во всем остальном это напоминает клуб двадцатых годов прошлого века — стильная мебель, джентльмены в смокингах, леди в длинных платьях.
Нет, вовсе не вся одежда здесь выглядит как в двадцатые годы. Встречаются и костюмы семидесятых или вообще словно из научно-фантастического романа, как будто некоторые из гостей не понимают, какой должна быть одежда той эпохи. Но зал и мебель — именно в стиле ар-деко, и большинство ангелов одеты в старомодные длиннополые смокинги.
Зал сверкает от золотых часов, блестящего шелка и искрящихся драгоценностей. Ангелы едят и пьют, курят и смеются. Целая армия людей-слуг в белых перчатках разносит шампанское и закуски под мерцающими люстрами. Музыканты, слуги и большинство женщин выглядят полностью по- человечески.
Меня охватывает безрассудная ненависть к людям в зале. Все они такие же предатели, как и я. Хотя нет; если честно, то, чем они занимаются, куда лучше, чем мой поступок в лагере Оби, когда я не выдала Раффи.
Хочется отделаться от мысли, что они просто охотники за деньгами, но я вспоминаю женщину, чьи муж и голодные дети цеплялись за ограду, пока она шла к обители. Вероятно, это единственный шанс на то, что ее семья будет накормлена. Надеюсь, ей удалось пройти. Я окидываю взглядом зал, не мелькнет ли ее лицо.
Но вместо этого я вижу Раффи.
Он стоит, прислонившись к стене в темном углу, и наблюдает за толпой. К нему льнет какая-то брюнетка в черном платье и со столь белой кожей, что похожа на вампира. Кажется, она так и сочится сексуальностью.
Возникает желание пойти куда угодно, только не к Раффи, но у меня есть миссия, а он — ключевая ее часть. Я никак не могу упустить шанс найти Пейдж лишь из-за того, что чувствую себя неловко в его обществе.
Взяв себя в руки, я направляюсь к нему.
Брюнетка гладит его по груди, что-то интимно шепча. Он высматривает кого-то в зале, похоже даже не слыша ее. Схватив бокал с янтарной жидкостью, осушает одним глотком и ставит среди других пустых бокалов на ближайший стол.
Раффи не оборачивается, когда я прислоняюсь к стене рядом, но знаю, что он видит меня точно так же, как видит и девушку, которая смотрит на меня так, будто готова убить. Словно подчеркивая свои намерения, она повисает на Раффи.
Взяв очередной напиток у проходящего мимо официанта с подносом, он осушает бокал и берет еще один, прежде чем официант успевает уйти. За то недолгое время, которое мне понадобилось, чтобы собраться с духом и найти Раффи, он опорожнил уже четыре бокала. Либо он чем-то потрясен, либо у него начался запой. Здорово. Повезло же мне заполучить в компанию ангела-алкоголика!
Наконец Раффи поворачивается к брюнетке, которая ослепительно улыбается ему. В ее глазах вспыхивает желание, от которого мне становится не по себе.
— Иди поищи кого-нибудь другого, — безразличным голосом говорит ей Раффи.
Ох! Даже несмотря на ее убийственный взгляд, мне вдруг становится жаль ее.
Но ведь на самом деле он всего лишь сказал, чтобы она ушла. По крайней мере, не заявил, что она ему даже не нравится.
Брюнетка медленно отодвигается, словно давая ему шанс сказать, что он просто пошутил. Когда Раффи снова начинает рассматривать гостей, она бросает на меня последний испепеляющий взгляд и уходит.
Я обвожу зал глазами, пытаясь понять, что привлекает внимание Раффи. Клуб довольно уютен и не столь велик, как мне сперва казалось. Здесь полно народу; для такого шума и такой кипучей энергии подошло бы заведение покрупнее, а это скорее бар, чем современный клуб. Мой взгляд тотчас же привлекает группа, которая сидит в одной из кабинок так, будто это королевский престол, а они — избранные.
Так могут себя вести школьные красавчики в столовой, герои-футболисты на вечеринке, кинозвезды в клубе. В кабинке и вокруг нее расселось полдюжины ангелов. Они шутят и смеются, каждый одной рукой держит бокал, а другой обнимает гламурную девицу. Здесь полно женщин. Они либо трутся о мужчин, пытаясь привлечь их внимание, либо медленно расхаживают, словно на подиуме, глядя на ангелов голодными глазами.
Эти ангелы выше и здоровее остальных в клубе, и от них исходит некая опасность, несвойственная другим, вроде той, что отличает тигров в сафари-парке. Они напоминают мне тех, кого мы видели выходящими из клуба, — тех самых, от которых прятался Раффи.
У всех у них на поясе висит меч. Вероятно, так выглядели бы викинги, если их побрить и одеть в современное. Думаю, Раффи вполне бы туда вписался — я с легкостью могу представить, как он сидит вместе с ними в кабинке, пьет и смеется. Хотя... чтобы представить его смеющимся, требуется неслабое воображение, но я нисколько не сомневаюсь, что он способен и на это.
— Видишь того парня в белом костюме?
Раффи едва заметно кивает в сторону группы ангелов. Не заметить трудно. Парень не только в белом костюме. Его туфли, волосы и крылья так же белоснежны. Единственное, что имеет цвет, — его глаза. С этого расстояния я не могу определить, какого они цвета, но не сомневаюсь, что вблизи они шокировали бы меня, просто по контрасту со всем остальным.
Я никогда не видела альбиносов, но уверена, что даже среди них столь полное отсутствие цвета — явление достаточно редкое. У человеческой кожи просто не бывает такого оттенка. Хорошо, что он не человек.
Он стоит, прислонившись к стенке круглой кабинки, и кажется здесь не вполне уместным. Его смех начинается с полусекундной задержкой, словно он ждет какого-то сигнала от остальных. Он единственный, на ком не висят девицы — напротив, обходят его стороной. Он наблюдает за женщинами, но не протягивает ни к одной из них руку. В нем есть нечто такое, отчего и мне хочется держаться от него подальше.
— Нужно, чтобы ты подошла и привлекла его внимание, — шепчет Раффи.
Здорово! Так я и знала.
— Замани его в мужской туалет.
— Шутишь? Каким образом?
— Ты изобретательна. — Его взгляд блуждает по моему обтягивающему платью. — Что-нибудь придумаешь.
— Что случится в туалете, если я его туда затащу? — спрашиваю как можно тише.
Думаю, если бы я говорила достаточно громко и меня могли бы услышать другие, Раффи наверняка ответил бы подробно.
— Убедим его помочь нам, — мрачно говорит Раффи.
Похоже, он сам не верит, что это удастся.
— Что, если он откажется?
— Конец игры.
Вероятно, сейчас я выгляжу как та брюнетка, когда Раффи велел ей проваливать. Я смотрю на него достаточно долго — это шанс сказать, что он шутит. Но в его взгляде нет ни капли юмора.
Я киваю:
— Я заманю его в туалет. А ты делай что угодно, лишь бы он согласился.
Оттолкнувшись от стены, я выхожу из тени и держу цель на мушке.
ГЛАВА 30
Я не актриса и терпеть не могу врать. До соблазнительницы мне тоже далеко. Трудно практиковаться в искусстве соблазнения, если приходится постоянно возить сестру в инвалидной коляске. Не говоря уже о том, что обычные джинсы и мешковатый свитер не особо этому способствуют.
Я изо всех сил ищу способ привлечь внимание альбиноса, но в голову ничего не приходит.
Пытаясь что-нибудь придумать, я иду в обход зала.
С другого его конца в сторону воинов движется небольшая свита из женщин и охранников. Они следуют за ангелом, который почти столь же прекрасен, как и воины, но в его облике нет ничего угрожающего — светло-каштановые волосы, теплый взгляд, несколько великоватый для таких идеальных пропорций нос. Он излучает радушие и дружелюбие, словно прирожденный политик.
На нем серый костюм по моде двадцатых годов и начищенные до блеска туфли. Из жилетного кармана свисает до пояса золотая цепочка часов. Он то и дело останавливается, обмениваясь с другими ангелами несколькими словами приветствия. Голос у него столь же теплый, как и взгляд, столь же дружелюбный, как и улыбка. Все улыбаются ему в ответ — все, кроме двух женщин, идущих в шаге позади по обе стороны от него. Одетые в одинаковые серебристые платья до полу, они похожи на пару платиновых кубков. Это люди, но глаза их мертвы. Они оживляются лишь однажды, когда Политик бросает на них взгляд.