Глава IV: Торжественный Вход Иисуса Христа в Иерусалим, его цель и значение
Весть о возвращении Иисуса Христа в Вифанию немедленно достигла Иерусалима и пробудила во многих решимость идти туда, чтобы скорее видеть Иисуса (Ин. 12, 9). Покой субботнего дня, простертый фарисеями до нелепых излишеств (Лк. 13, 15; 14, 5), не позволял отправиться в путешествие сразу; только одни саддукеи, по традициям своей секты, могли нарушать его безнаказанно; но на другой день рано поутру Вифанию наполнили толпы людей, большая часть которых пришла изъявить свое уважение великому Чудотворцу, а некоторые — понаблюдать за Его поступками (Лк. 19, 39), чтобы донести о них синедриону. После Иисуса главным предметом любопытства был Лазарь (Ин. 12, 9) — и как непосредственный свидетель всемогущества Иисусова, и как пришелец из той страны, куда от начала мира все уходят, не возвращаясь. Чем только не интересовалась праздная любознательность фарисейских и саддукейских совопросников, которые в своих синагогах непрестанно судили и рядили о будущей жизни: как живут умершие, какие у них вечери, велико ли лоно Авраамово, остаются ли там в силе узы родства…
Иудеи, пришедшие в Вифанию, не верили, что Иисус Христос осмелится придти в Иерусалим. Тем приятнее было им узнать, что Он намерен идти туда в этот же день. Такое намерение показывало, что Он не хочет более скрывать от последователей и врагов Своих цель Своего служения, решился торжественно перед всем Иерусалимом объявить Себя Мессией и, следовательно, совершенно уверен, что настроенный против Него синедрион не в состоянии Ему противостоять (Мк. 11, 10; Лк. 19, 36–38). Все это было очень приятно для народа, который давно с нетерпением ожидал, когда служащий предметом всеобщих ожиданий Пророк объявит Себя Мессией. Мысль сопровождать Иисуса Христа при Его входе в Иерусалим, быть свидетелем того, какое впечатление произведет Его появление на синедрион, разделять с Ним опасность и славу этих величественных минут — эта мысль заняла теперь воображение и сердце каждого — и Иисус с самого выхода из Вифании уже окружен был толпой усердного народа, готового оказать Ему все почести.
Дойдя до места (Мк. 11, 1; Лк. 19, 29; Мф. 21, 1), напротив которого находилась Виффагия, небольшое селение, видное и из Иерусалима, на северном склоне горы Елеонской, Господь остановился и подозвал к Себе двух учеников (Петра и Иоанна). Идита, — сказал им, — в весь, яже прямо вама; и абие входяща в ню обрящета осля привязано и жребя с ним, на неже никтоже николиже от человек вседе: отрешивша приведита Ми, и аще кто вама речет: «Что творити сие? Почто отрешаета?» — сице рцете ему: «Господь требует е»; и абие послет е семо (Мф. 21, 2–5; Мк. 11, 2–3; Лк. 19, 29–31). Такое поручение, несмотря на его незначительность, было не совсем обычно — Иисус Христос всегда ходил пешком, до Иерусалима было недалеко, а между тем, теперь нужно было идти за ослицей, как бы для какого-либо дальнего и утомительного пути! И как дивно было слышать из уст Иисуса: Господь того требует! Но ученики не в первый раз были изумлены поступками своего Божественного Учителя и привыкли понимать цель их уже из последствий; посланные тотчас пошли в Виффагию, нашли ослицу с осленком на том самом месте, о котором говорил Иисус; предстоящие действительно спросили их, зачем они берут ослов; и когда они отвечали, как им было велено, то беспрепятственно отпустили их. Такое точное соответствие события с предсказанием еще больше должно было удивить учеников, если бы они уже не привыкли к необычному. Сын Божий начинал являть Божественную славу Свою даже в маловажных, по-видимому, обстоятельствах, потому что скоро должно было последовать величайшее затмение Его Божества.