После этого что оставалось делать Тому, Кто, возвещая суд и правду народам, должен был вести Себя так, чтобы не воспрекословитъ, ни возопиятъ, трости надломленной не преломлять, и льна курящегося не угашать, пока правда (одна правда) Его не одержит победы (Мф. 12, 18–21; Ис. 41, 1–3)? Прежде Иисус Христос в случае опасности со стороны иерусалимских врагов Своих мог, по крайней мере, беспрепятственно удаляться в Галилею (Ин. 12, 1), где они не имели силы. Но к концу третьего года служения Его и здесь открылась опасность. Владевший Галилеей Ирод после Иоанна Крестителя, им умерщвленного, обратил свои кровавые подозрения и на Иисуса и замышлял при первом случае лишить жизни и Его так же, как погубил Иоанна (Лк. 13, 31–33). Посему, чтобы избежать злобы врагов, надлежало или не являться в Иерусалим, оставить даже Палестину, идти к народам чуждым и начать учить язычников (Ин. 7, 35) — что несообразно было с целью служения Мессии, посланного к овцам погибшим дома Израилева (Мф. 15, 24), — или непрестанно спасать Свою и учеников Своих жизнь какими-либо чудесными средствами, что однако же не соответствовало бы состоянию Его уничижения (Мф. 26, 53–54). Судя по такому ожесточению и козням врагов Иисусовых, можно было предугадывать, что Агнец Божий, преследуемый лютыми вепрями, не продлит Своего пребывания на земле, а поспешит для окончания Своего дела на крестный жертвенник, который уже давно сооружен был для Него в их уме и сердце.
К тому же заключению, хотя другим образом, мог вести взгляд на самых расположенных к Иисусу Христу людей.
Число почитателей Его, привлеченных всеобщим ожиданием Мессии, многократным свидетельством о Иисусе Иоанна Крестителя (Ин. 10,41) и вообще славой чудес и силой проповеди Иисусовой, было очень значительно и умножалось со дня на день. Уважение и любовь их к Нему были глубоки и искренни; но образ мыслей их большей частью был ниже своего предмета и не соответствовал Его плану о спасении рода человеческого (Лк. 2, 34. 35; Ин. 1. 29). Только немногие чистые и святые души (Иоанн Креститель, Симеон и др.), озаренные светом свыше, проникали совершенно в высокую цель пришествия Мессии — провидели и открывали другим, что для спасения мира от грехов Иисусу Христу, как Агнцу Божьему, надлежит быть заклану на кресте и потом уже — путем страданий — войти в славу Свою, и что самая эта слава должна состоять не в земном владычестве над Иудеей, соединенном с покорением прочих народов, а в духовном невидимом, благодатном царствовании над всем родом человеческим (Лк. 2, 31. 32). Прочие последователи Иисусовы, будучи более или менее омрачены народным ожиданием в лице Мессии царя и завоевателя, думали иначе. Некоторые из них почитали Его даже не за самого Мессию, а только за одного из Его предтечей, т. е. тех из пророков, которые, по мнению иудеев, имели восстать из мертвых перед пришествием Мессии (Мф. 16, 14; Ин. 7, 40. 41). Таким образом мыслей примирялось в уме их иначе неразрешимое для них противоречие, что Иисус Христос весьма свят, одарен Божественной силой и между тем не имеет земного величия Мессии. Те, которые признавали Иисуса Христа за самого Мессию, также не оставляли совершенно отрадной мечты о Его земном царстве, воображая, что Он на время только принял вид уничижения и бедности, но вскоре покажет Себя истинным потомком победоносного Давида (Мф. 20, 21), превознесенным Царем Израиля, к подножию престола которого должны пасть все цари и народы. К их числу, несмотря на всю доброту сердца, принадлежали и 12 учеников Иисусовых, пока благодатию Св. Духа не потреблено было в душе их все земное и плотское, что последовало уже по воскресении Господа и сошествии Духа Утешителя в день Пятидесятницы. А до того времени, во все пребывание их с Учителем, особенно же перед Его страданиями, и даже по воскресении, мы видим противное: они тем прилежнее мечтают о земном величии Учителя, чем большие принесены для Него жертвы и чем важнейшими по тому самому надеялись они наслаждаться выгодами в Его царстве (Мф. 19, 27; Лк. 18, 28).
Богочеловек употреблял все средства для освобождения Своих последователей, особенно же Своих ближайших учеников от несбыточной надежды на Его земное владычество над миром. Уже первые беседы Его явственно показали всем и каждому, что царство, которого Он возвещал приближение, а Себя основателем и главой, есть царство истины, добродетели и мира с Богом и с самим собой, а не владычество земное. Кроме постоянных частных намеков и указаний на эту истину, неоднократно и прямо объявляемо было от Него ученикам, что это царство Божье не придет, как того неразумно ожидали иудеи, чувственным каким-либо, пышным и торжественным образом (Лк. 17, 21), что оно вообще находится не вне, а внутри каждого, не имеет никакого сходства с преобладанием властителей земных (Лк. 22, 25) и состоит в свободе от греха и страстей, во владычестве над своим сердцем и наклонностями, в восстановлении в себе первобытного совершенства и богоподобия. Частое объявление о Своих будущих страданиях и смерти, как главной цели Своего пришествия на землю, прямо направлено было всегда против народной мечты о земном царстве Мессии; и, что весьма примечательно, Иисус Христос делает это объявление именно тогда, когда ученики Его почему-либо особенно предавались воображениям об этом царстве. Вообще все беседы и деяния Его обнаруживали, что если Он позволяет иногда именовать Себя Сыном Давидовым, то не по каким-либо видам на тогдашний престол иудейский, а единственно потому, что происходит по плоти от Давида и предсказан под таким наименованием пророками.