Закончился ужин скучновато. Одессит, ссылаясь *fa усталость, первым попросил разрешения лечь спать. Хозяйка зажгла свет в его комнате, приготовила постель и молча вышла убирать посуду со стола.
Эльвира спала плохо и беспокойно. Ее преследовала навязчивая мысль, что она -незаслуженно обидела нового квартиранта, отказав ему в поцелуе. Ужин с вином он принял, безусловно, как повод к дальнейшим действиям.
Да это и был, в сущности, повод... Нет, нет! Она виновата сама во всем...
Проснулась хозяйка рано и долго лежала с открытыми глазами в темноте. Из соседней комнаты слышалось посапывание постояльца. Это еще больше расстраивало ее.
Не придумав ничего лучшего, опа быстро встала, зажгла лампу и, как была в одной ночной сорочке, направилась в его комнату.
Спал Одессит крепко, чуть приоткрыв рот. Сейчас он показался ей сутулым и меньше ростом. На голове, сквозь редеющие волосы, просвечивала глянцевая кожа. Правая рука с полусогнутыми пальцами как бы приглашала подойти.
Она осторожно остановилась у кровати, любуясь спящим. "У него красивое лицо. Даже слишком красивое для мужчины", - размышляла про себя Эльвира.
Она обнаружила, что френч постояльца валяется на полу. Подняла его, аккуратно повесила на спинку стула.
Ей показалось, что френч не в меру тяжел. Особенно тянула вниз правая пола. Но разве это сейчас интересовало молодую женщину. Преодолевая страх, она поставила лампу на стол и присела на край кровати. Долго и пристально рассматривала Заблоцкого. Обнаружила, что у него грязная нижняя рубашка. "Обязательно надо будет постирать". А в груди что-то сжималось, словно перед ней не чужой, а очень близкий, но только давно позабытый человек, которого она ждала. Это он часто снился ей по ночам, а утром она не могла вспомнить его глаз, выражения лица. С пробуждением он растворялся, как призрак. И вот наконец она дождалась, он пришел к ней наяву, такой, как есть...
5
Только через неделю состоялась вторая встреча Заблоцкого с Римусом. На этот раз Одессит сам без предупреждения пришел в мастерскую. Женька вышел из-за стойки, лакейски заглядывая в его лицо, заговорщицки подмигнул:
- Ну, как жизнь молодая?
- Как у Цезаря: пришел, увидел, победил!
- Молодец, ничего не скажешь.
- Выдь-ка на минутку, - приказал Одессит, неприязненно косясь на Максима.
Слесарь повиновался. Он молча накинул на плечи полупальто, следом за Одесситом шагнул за порог. Во дворе они осмотрелись, присели да разбитую телегу ломового извозчика. Заблоцкий вынул полную пачку "Пушки", любезно предложил товарищу папиросу. Прикуривая, Женька с улыбочкрй рассматривал нежный румянец, заметно выступивший на загорелых, гладко выбритых щеках Одессита.
- Цветешь? - не скрывая восторга, обратился он к Заблоцкому.
- Сам понимаешь. Не думал я, что на севере у вас такие женщины вызревают. Одним словом, прима. Без балды.
Помолчали, с удовольствием затягиваясь папиросами.
Женька отлично понимал, что сейчас он, как никогда, нужен Одесситу. Не в манере Заблоцкого прохлаждаться под теплым крылышком бабы. Неделя прошла, и он ищет "дела". Потому сам и прилетел в мастерскую. Связей в Ленинграде, кроме как с Римусом, у него нет. Если и имеются знакомые, то он им не вполне доверяет. Значит, Одессит в какой-то мере зависит сейчас от Женьки. Но, с другой стороны, и он, Римус, обязан Одесситу. Заблопкий уже недвусмысленно напоминал ему при первой встрече о мешке с червонцами...
- Ну что? Долго будем в молчанку играть? - спросил Заблоцкий. - О деле говори. Со мной, знаешь, втемную не выйдет...
- Зачем же. Я и не собираюсь темнить, - обиженным тоном ответил Римус. - Перед тобой у меня душа нараспашку. Вот изготовил ключ от сейфа одного кита. Осталось сделать разведочку, и можно нанести визит. Уж там что-нибудь найдется...
- "Найдется!" - презрительно скривился Одессит. - Покупать кота в мешке, дружище, не в моем вкусе. "Чтонибудь" я могу и на дороге найти. Рисковать, так уж наверняка. Банк, сберкассу надо присмотреть, - это дело стоящее, гарантированное.
- По такому случаю надо к Фомке Маркизу идти. Он по части банков мастер. Это его профессия, - после короткого раздумья заявил Римус.
Заблопкий, все время наблюдавший внимательно за Женькой, вдруг вновь схватился за папиросы. Закурил один, не предлагая Римусу. Торопливо начал выпускать изо рта сизый дым.
- Я хочу сам видеть Маркиза, - заявил вдруг решительно.
- Хорошо, все будет устроено. Завтра в десять вечера у ресторана Чванова, - не задумываясь, назначил Римус.
- Добро!
И Заблоцкий ушел. Римус неторопливо вышел со двора, остановился у ворот. Он видел, как Одессит быстро пересек улицу и скрылся под аркой большого дома. Стало ясно, что Заблоцкий, прежде чем прийти в мастерскую, изучил ближайшие дворы. Иначе бы он не пошел так смело в дом с проходным, двором. Значит, не доверяет, боится подвоха. Легкая краска покрыла лицо Римуса.
"Я играю честно, - думал он, - но с налетчиками мне не по пути. Ради долга перед Одесситом войду в дело.
А после займусь по своей профессии. Нет в жизни лучшего удовольствия, чем бесшумно открыть тяжелую дверцу сейфа..."
6
За час до назначенной встречи Одессит был уже у ресторана. Дважды прошелся по панели - подозрительного ничего не заметил. Пересек проспект, прошел на пустырь, остановился за углом дровяного сарая и принялся наблюдать за входом в заведение Чванова.
Туда, как обычно, важно входили мужчины с дамами и одни. Короткие приветствия, галантные поклоны, приподнятые котелки...
Наконец у входа появилась приземистая фигура Римуса. Откуда он вынырнул, Одессит не заметил. Часы показывали уже без десяти минут десять. Заблоцкий выжидал. И ровно в десять он увидел, как мужчина лет сорока в темном котелке и до блеска начищенных штиблетах протянул Женьке руку.
"Пожалуй, это и есть Фомка Маркиз", - про себя отметил Одессит и покинул свое укрытие. Тянуть время не имело смысла. Он быстрым шагом подошел к Римусу со стороны Большой Пушкарской улицы.
- Познакомьтесь, - предложил Женька.
- Фома Богданович, - представился мужчина, при этом резко кивнул головой с аристократической бородкой.
- Иван, - ответил Одессит, раздумывая, вытаскивать из-за пазухи руку или оставить ее на холодной рубчатой рукоятке маузера. Глаза его настороженно бегали по сторонам. Брови сошлись на переносице, подозрительно хмурясь.
- Не бычься, это наш человек, - успокоил его Римус.
А новый знакомый, довольно хихикая в бородку, отметил:
- Молодец! В нашем деле никому нельзя доверять, кроме самого себя.
Одессит молча пожал руку Фомы Богдановича. Знакомство состоялось.
Не обмолвившись больше ни словом, все трое прошли в ресторан. При виде Фомки Маркиза швейцар суетливо раскланялся, повел широкой, лопатообразной ладонью в сторону лестницы, приглашая проходить. Фомка брезгливо, по-господски, кивнул в ответ и первым стал подниматься. Римус с Одесситом последовали за ним.
Кивком головы Маркиз подозвал расторопного официанта. По всему видно было, что он в этом заведении не новичок. Им быстро приготовили столик в самом дальнем углу, за эстрадой.
Деловой разговор начался после того, как официант убрал первую пустую бутылку.
- Ну-с, молодой человек, расскажите, кто вы и что вы, - тоном экзаменатора заговорил Маркиз.
- Человек вольной профессии... В прошлом близкий друг Мишки Япончика. Теперь вот осиротел, временно покинул родные насиженные места, - как-то бестолково начал Одессит, отводя взгляд в сторону. Он понял, что сказанное, собственно, ни о чем не говорило, Маркиз не спускал глаз с лица Заблоцкого, как бы предлагая продолжать.
- Мой профиль - банки, сберкассы, можно ювелирдый магазинчик. Если недостаточно рекомендации Крестика, - Одессит кивнул в сторону Римуса, проверьте на деле.