Блеск медальона стал ярче. Его зловещие багровые лучи осветили пространство вокруг Лхиры. Это было подземелье, такое тесное, что телу Лхиры едва хватало в нем места. Деревянные балки поддерживали низкий потолок. Стены были земляные. Это место было до ужаса похоже на могилу. Фигура молодой жрицы начала уменьшаться в размере, пока не стали видны лишь черная тьма и в ней, словно капля крови, — медальон. Тогда Адхара увидела, что могила находится под огромной деревянной статуей. Высота скульптуры была самое меньшее двадцать локтей. Стыков между частями не было видно. Либо создавшие ее резчики не имели себе равных по мастерству, либо она была вырезана из одного ствола. Статуя изображала женщину с длинными волосами, которые обвивались вокруг ее худого тела. Концы прядей имели форму бутонов розы или ростков молодой зелени. В одной руке женщина держала дерево с кривым стволом и изогнутыми ветвями, в другой — горящий огонь. Ее лицо было суровым, почти мрачным. Адхаре показалось, что она уже видела это лицо и знает его даже слишком хорошо. У нее сжалось сердце от неприятного предчувствия.
Эта картина была перед ее глазами лишь одно мгновение, потом все исчезло в темноте, и Адхара снова видела только мерцающий пурпурный свет медальона.
Полный боли голос прошептал на свистящем языке эльфов:
Скорей. Приди скорей, пока я не умерла и Эрак Маар не погиб навсегда.
Адхара протянула руку к медальону и коснулась его. Как только концы ее пальцев дотронулись до его поверхности, ее руку пронзила боль. Эта боль спустилась вдоль бока и заполнила все ее тело.
Адхара закричала и вскочила с постели.
Она опять была в своей комнате в лагере повстанцев. Определить время было невозможно. Свет был таким же, как в тот момент, когда она уснула. Но кое-что изменилось: теперь она знала, где умирает Лхира.
7. ВОИНЫ-ТЕНИ
Молодые воины Нового Энавара стояли в парадном строю. Воздух был чист и прозрачен. Время было неподходящее для праздников, но Дубэ все же настояла на том, чтобы посвящение Амины в воины произошло публично и со всеми положенными почестями. В трудное время развлечения нужны людям больше, чем в мирные дни, а королева помнила, что у ее народа давно не было случая повеселиться.
В этот день жизнь преподнесла собравшимся два подарка — солнечную погоду и хорошую новость. Отряд солдат их армии сумел войти в столицу Земли Солнца — город Макрат, находившийся под властью Совета Мудрейших. Эти Мудрейшие на самом деле были просто неразборчивые в средствах люди, завладевшие Макратом в дни, когда из-за моровой болезни в городе не было никакой власти. В последнее время Калт был занят только одним — борьбой за возвращение столицы.
— Ты не думаешь, что есть более важные дела, чем отвоевывать город, где остались одни мертвецы? Эльфы продвигаются вперед. Скоро вся Земля Ветра будет в их руках, — заметила Дубэ, когда внук сказал ей, что намерен отвоевать Макрат и восстановить в нем законную власть.
— Ты знаешь, что мы проигрываем эту войну. Болезнь, конечно, отступила, но лишь на время: напиток Теаны не избавляет от нее полностью. И как раз потому, что все так плохо, настало время отвоевать Макрат. Я должен показать своему народу, что не покинул его в беде. Я должен дать людям что-то, благодаря чему они поверят, что у нас еще есть надежда. И сейчас самый подходящий момент для этого: болезнь стала уносить меньше жертв, и теперь мы можем сражаться на два фронта.
В конце концов Дубэ была вынуждена согласиться с ним.
Калт никогда не был на поле боя, но знал, что король должен внушать волю к победе, и потому показывался народу в облике воина. На нем были простые доспехи, подходившие больше для битвы, чем для торжества. Этих доспехов никогда не касались ни кровь, ни сталь вражеского клинка, но это было не важно. Дубэ видела, как народ смотрит на Калта. В глазах людей были восхищение и воскресшая надежда.
Она смотрела на своего внука и гордилась им.
Черные волосы Калта ярко блестели, глаза у него были ясные, взгляд серьезный. Во всем его облике была достойная сдержанность и сосредоточенность человека, который привык управлять другими. Калт был удивительно похож на своего отца Неора в те дни, когда тот был еще молод и полон сил. Настолько похож, что Дубэ почти готова была поверить, будто Неор не умер и судьба вернула ей сына. Но она знала, что это не так. Она должна была глубоко похоронить в сердце боль этой утраты. Время требовало от нее мужества и твердости духа. Ей нельзя было горевать. Но смерть сына нанесла ей неизлечимую рану. По ночам у Дубэ так сжималось горло от невыносимой боли, что она не могла дышать. Она мысленно спросила себя, в какой мере эта боль повлияла на ее решение пить омолаживающее зелье.