Теперь она видела, как люди унижают веру ее подруги. Если бы они не заболели, то, может быть, никогда не пришли бы в храм. Разве это вера? Разве верить значит отрекаться от себя и своих убеждений, чтобы спасти себе жизнь?
«Ты слишком сурова к ним», — сказала она себе, но не могла заставить себя думать иначе.
Теану она нашла возле алтаря. Верховная Жрица раздавала лекарство и улыбалась всем безнадежно усталой улыбкой. Ей помогал молодой жрец. При виде подруги ее глаза заблестели от радости.
— Продолжай один, — велела она юноше, подойдя к Дубэ, положила ей руку на плечо и сказала: — Тебе не надо было утруждать себя, я сама могла прийти к тебе.
Теана тоже постарела. Ее лицо покрылось морщинами, спина еще больше согнулась, и во всем ее облике была видна сильнейшая усталость.
— Не считай меня старухой. Я еще держусь, — с улыбкой ответила Дубэ.
— Ты же знаешь: я не это хотела сказать.
Дубэ с притворным безразличием взмахнула рукой:
— Мы уже обменялись комплиментами? Если я не ошибаюсь, нам есть о чем поговорить всерьез.
Они заперлись в маленькой комнате в задней части храма. Дубэ отпустила Баола и почти упала на стул рядом с большим столом из красного дерева. Теана медленно сняла с себя жреческие одежды и бережно сложила их в большой шкаф.
— Надеюсь, жрец этого храма не сердится на меня за то, что я надевала его облачение. Брать во все поездки свое облачение — значит носить с собой лишний груз без достаточной причины.
— Зачем тебе эти утомительные поездки? — спросила Дубэ. — Разве ты обязана трогаться с места ради людей, которые даже не верят в твоего бога?
— Ты тоже не веришь в него, но ради тебя я бы сделала что угодно, — ответила Теана.
Верховная Жрица медленно перешла через комнату и села на стул у противоположной стороны стола.
— Ты слишком сурова, — продолжала она. — Люди слабы.
— Это верно — слабы. И именно поэтому Всплывший Мир оказался в таком положении.
— Мой бог сильно отличается от бога Гильдии убийц. Их бог выкручивал руки тому, кто не желал падать перед ним ниц. А мой Тенаар принимает всех, и в особенности неверующих. Этим людям нужно почувствовать, что он рядом с нами. Ты ведь когда-то вступила в войска именно ради этого чувства, разве не так?
Дубэ неохотно кивнула.
— Для меня помощь больным — то же самое. Эти люди должны до последнего вздоха знать, что Тенаар с ними. Надежда лечит души, и она сильней любого лекарства.
— Ты никогда не изменишься, — улыбнулась Дубэ.
— В глубине души ты тоже, — лукаво ответила Теана. — Но вернемся к сегодняшним делам. Что узнали твои солдаты?
— Ничего. Мы захватили нескольких пленных, но ни один из них не имеет ни малейшего представления о том, зачем эльфам нужны магические предметы, которые видел твой человек. Мы допрашивали их долго и подробно, но похоже, что никто из них действительно ничего не знает.
Теана оперлась спиной о спинку стула и озабоченно взглянула в окно.
— Это еще больше усложняет наше положение.
— Понимаю. Почему Крисс приносит в жертву своих солдат ради того, чего они не понимают? Почему он настойчиво бросает их в бои, лишенные стратегического смысла?
— Что ты хочешь сказать?
— Эльфы тратят свои силы на бессмысленные бои. Они стараются захватить даже самые малые деревни.
Теана провела рукой по лбу и предположила:
— Они хотят полностью контролировать захваченную территорию.
— Деревушка из двух домов не может иметь никакого стратегического значения. Это какая-то безумная одержимость, а с точки зрения тактики глупейшая ошибка.
— Но ты думаешь, что в их действиях есть какой-то смысл?
Дубэ покачала головой:
— Не знаю, есть ли он. Но Крисс не глуп. Он привел своих солдат сюда, далеко от дома, и убедил их рискнуть всем. Он оказался способен заразить наш народ смертельной болезнью. До сих пор он проявлял себя как прекрасный полководец. В том, что он делает, должен быть смысл. — Дубэ немного помолчала, а потом вдруг вспомнила: — Один из пленных сообщил нам название этих предметов. Он назвал их «катализаторами».
Ей показалось, что Теана вдруг стала слушать внимательней.
— Он это сказал на нашем языке?
Дубэ кивнула и пояснила:
— Эльфы почти все говорят по-нашему, хотя и плохо.
— Он мог ошибиться… Ты не помнишь, он не называл их на языке эльфов?
Дубэ мысленно увидела перед собой этого пленного — свою жертву — так ясно, словно допрос происходил минуту назад. Под конец, когда боль стала невыносимой, эльф начал с трудом бормотать что-то на своем языке. Она тогда схватила его за волосы.