«Мы зажгли свечи для атмосферы, — рассказывал Слэш, и они с Акселем пошли в кабину записи, легли на пол у барабанной установки, и мы записали процесс…» Майкла Барбьеро идея не сильно впечатлила: «Я не хотел присутствовать при записи звуков девушки, которую трахают, — признался он. — Это едва ли вершина моей карьеры. Так что я настроил микрофоны, а запись сделал мой помощник. Если посмотреть на альбом, то там написано «Victor ‘the fuckin’ engineer Deyglio»[4]. Так что это буквально». Акселю и ребятам показалось, что будет забавно. Или, как позже выразился Дафф: «Она была такая энергичная. И знала, что делать с микрофоном».
Закончив работу, ребята вернулись в Лос-Анджелес, где сыграли пару домашних концертов, первый в «Whisky», а второй в «Roxy», и эти выступления станут последними для Guns N’ Roses в качестве маленькой местной группы. Они, сами того не зная, уже переросли эти крошечные клубы, несмотря на их громкую историю. В период необходимого затишься между сведением и определением финальной последовательности песен альбома, которое состоится в мае 1987 года, Алан Нивен разработал план, который успешно работал в музыкальной индустрии с тех пор, как Чес Чендлер привез Джими Хендрикса в Лондон в конце 1966 года. Британские аудитории, если убедить их послушать последнюю американскую сенсацию, придадут им статусности, которую можно взять с собой обратно в Америку и которая сделает знакомых местных парней более гламурными. «С точки зрения развития группы, продвижение в Соединенном Королевстве играло ключевую роль в моей стратегии, — объясняет Нивен. — Суть в том, чтобы создать впечатление, что они не просто кучка голливудских придурков, а группа международного уровня».
Настало время для очередного изящного хода Алана Нивена. Он договорился с президентом «Geffen» Эдди Розенблатом, что лично станет дистрибьютором и продаст все 10 тысяч записей — пластинок и кассет «Live?! @ Like a Suicide EP», приехал на фургоне и загрузил их туда. «Позднее Эдди сказал мне, что, когда я загрузил фургон и уехал, ему было интересно, увидит ли он меня снова». Нивен продал свой груз независимому дистрибьютору под названием «Important» и получил чек на 42 тысячи долларов. Затем он вернулся к Эдди с чеком. «Я достал чек и помахал перед ним. Он потянулся за чеком, а я его отдернул и сказал: «На это мы поедем в Англию». Пару мгновений Эдди сидел и смотрел на меня. Я повторил: «На эти деньги мы поедем в Англию, ладно?» И он ответил: «Хорошо», и я отдал ему чек. Так мы оплатили три концерта в клубе «Marquee»».
«Marquee» — знаменитый рок-клуб на Уордор-стрит в Лондоне. С начала шестидесятых годов все известные рок-музыканты от Rolling Stones и Джими Хендрикса до Дэвида Боуи и Sex Pistols играли в этом клубе. Устроить первый заграничный концерт Guns N’ Roses именно в этом клубе — невероятный успех и результат нестандартного мышления и предприимчивости, которые выделяют Guns N’ Roses на фоне остальных и делают их умнее и круче их современников из Лос-Анджелеса. «Мне было важно свозить их в Англию, — говорит Нивен. — Было важно, чтобы они шли впереди стаи». Faster Pussycat тоже записывали дебютный альбом с крупным лейблом, LA Guns не отставали. Другие чародеи из Западного Голливуда, типа Jetboy, тоже шли за ними по пятам. «Это дало мне ясно понять: беги впереди».
Чтобы осветить приезд группы в Лондон, «Geffen» привезли британскую музыкальную прессу в Лос-Анджелес. «Sounds» — еженедельный журнал, известный, в отличие от своих более прославленных конкурентов — «NME» и «Melody Maker», безудержной любовью к хард-року и хеви-металу, опубликовал первое британское интервью с Guns N’ Roses, в котором музыканты оплакивали фальшивую сцену Лос-Анджелеса (Аксель воспользовался возможностью уколоть Poison, Слэш назвал Van Halen единственной настоящей рок-группой Лос-Анджелеса), а писатель Пол Эллиотт точно подметил, что «восставший ад вернул себе часть былого очарования». Затем вышел материал в «Time Out», ведущем лондонском издании об искусстве, культуре и прочем, чей репортер был слегка шокирован поездкой в последнюю резиденцию Уэста Аркина — байкерскую берлогу на Пуансеттия-стрит, где ночевали музыканты Guns N’ Roses. Она была еще хуже адского дома и вскоре унаследовала его название, а Слэш считал, что она «ужаснее, чем все остальное жилье, которое я когда-либо видел в стране первого мира». Но это не мешало ему тусоваться там и заявить репортеру «Time Out», что живет здесь, потому что только что бросил свою девушку из-за ее «слишком больших сисек».
Нивен присутствовал на обеих встречах с прессой и позаботился о том, чтобы феноменальные Guns N’ Roses за границей предстали именно такими, какие они есть: дикими задирами и хулиганами, которых не остановить.
4
«Victor ‘the fuckin’ engineer Deyglio»