По документам, исследованным Г.В. Козырченко, сотрудниками НКВД были и другие активисты ЕАК — член Президиума Юзофович с 1938 года, Ватенберг с 1934 года, Ватенберг-Островская с 1934 года.
В материалах, предъявленных суду следователями МГБ, подсудимые обвинялись в «заговоре с целью отделения Крыма от Советского Союза, превращения его в европейскую буржуазную республику, которая должна была послужить плацдармом для врагов СССР»[56].
Жорес Медведев пишет: «В приговоре, вступительная часть которого состояла из перечисления преступлений обвинявшихся, главой сионистского заговора ЕАК объявлялся Соломон Лозовский. Его представляли скрытым врагом Коммунистической партии, который намеренно поставил во главе ЕАК еврейских буржуазных националистов Михоэлса и Эпштейна, бывших членов Бунда.
Эпштейн умер собственной смертью еще до роспуска ЕАК. Именно Лозовский, пользуясь своим положением члена ЦК ВКП(б) и заместителя наркома иностранных дел, обеспечил длительную поездку Михоэлса и Фефера в США в 1943 году и поручил им установить личные конфиденциальные контакты с еврейскими националистическими кругами…
Авторство «еврейской республики в Крыму» приписывалось американскому миллионеру Розенбергу, который намеревался поставить эту республику под контроль американских сионистов»[57].
В целом с 1948 по 1952 год было осуждено 110 еврейских активистов, но к высшей мере наказания из них приговорено только 10 человек.
12 августа 1952 года, кроме Лозовского и Фефера, казнены: историк Иосиф Юзефович, директор Боткинской больницы в Москве Борис Шимелевич, поэт Лейб Квитко, поэт Перец Маркиш, поэт Давид Бергельсон, поэт Давид Гофштейн, директор Государственного еврейского театра Вениамин Зускин, журналист Лев Тальма, редактор Эмлия Теумин, редактор Илья Ватенберг и переводчик Хайке Ватенберг-Островская.
Как и все авторы-антисталинисты, писавшие на темы процессов, не утруждая себя доказательствами, думающий историк Ж. Медведев тоже заученно утверждает: «Значительная часть показаний, полученных следствием, была выбита из обвиняемых с помощью пыток и избиений».
И не может не возникнуть наивное недоумение: а для чего? Зачем советскому правительству вообще был нужен этот закрытый процесс, не приносивший никакой общественной пользы? Для чего понадобилось держать под арестом и якобы «выбивать» доказательства, а затем судить и расстреливать пятерых поэтов, двух редакторов и переводчика, историка и директора больницы?
Все становится на свои места, если понять, что эти безусловно преданные национальной идее поэты, переводчики, историки и литераторы, послевоенные «демократы» готовы были сотрудничать с кем угодно, чтобы добиться не только осуществления идеи об образовании «Крымской еврейской республики».
В менталитете людей еврейской национальности Запад всегда рассматривался как некий эталон для подражательства, и напомним массовый «исход» евреев из СССР в 70-е годы. Причем речь не идет о «диссидентах»; выехать из СССР стремилась молодежь, жаждавшая приобщения к благам «заморской цивилизации». Поэтому «отказники» ехали не «на историческую родину», а в Европу и Америку.
Обратим внимание также и на то, что расследование дела еврейского «комитета» длилось более двух с половиной лет. Его материалы трижды рассматривались в Политбюро. Член Политбюро Шкирятов выезжал в тюрьму и «лично один на один» беседовал с каждым из подследственных. Причем в ходе процесса все подсудимые подтвердили признания, данные на предварительном следствии.
И подчеркнем, что материалы этого процесса, как и других «послевоенных дел», никогда не публиковались. Ибо дело членов ЕАК оборачивалось не только банальной «государственной изменой», но и профессиональным предательством.
Противники Вождя боялись открыть ящик Пандоры. Только спустя более 50 лет в печати появилось высказывание Сталина на заседании Президиума ЦК 1 декабря 1952 года: «Любой еврейский националист — агент американской разведки. Евреи-националисты считают, что их нацию спасли США». Этот вывод не потерял актуальности и сегодня; наоборот, в идеологическом значении он даже стал очевиднее.
И все-таки, отметая набившие оскомину бездоказательные утверждения историков, будто показания подсудимых на процессах послевоенных, да и предвоенных лет якобы «выбиты следователями», сошлемся на иные факты. Они свидетельствуют, что некоторые подследственные, стремясь сохранить себя, не только не сопротивлялись следствию сокрытием информации, а наоборот, охотно давали показания на всех знакомых и малознакомых, лишь бы спасти свою жизнь.