Несмотря на то что я по настоянию своего начальника переделала ЭКГ, не указав в ней «инфаркт миокарда», остаюсь при своем мнении и настаиваю на соблюдении строжайшего постельного режима для А.А. 29/VIII. Зав. каб.
Передано майору Белову A.M. 29/VIII в собственные руки».
Этот документ был написан еще до смерти Жданова, и, несомненно, какими бы причинами ни руководствовалась Тимашук, она исполнила свой служебный долг. Однако своевременное предупреждение кардиолога не спасло члена ЦК. Через день после написания этого документа, 31 августа, А.А. Жданов умер. И заключение Тимашук Н.С. Власик вернул профессору Егорову, не поставив в известность Политбюро.
Эта, казалось бы, естественная попытка «подстраховаться» неожиданно обернулась для заведующей кардиологическим кабинетом незаслуженными неприятностями. Уже после смерти Жданова Тимашук 7 сентября вынуждена написать новое заявление «секретарю ЦК ВКП(б) тов. А.А. Кузнецову». В нем, изложив приведенные выше обстоятельства диагностирования больного Жданова, врач продолжает:
«…29/VIII после вставания с постели у больного Жданова А.А. повторился тяжелый сердечный приступ болей, и я вторично была вызвана из Москвы в Валдай. Электрокардиограмму в этот день делать не разрешили, но проф. Егоров П.И. в категорической форме предложил переписать мое заключение от 28/VIII и не указывать в нем на инфаркт миокарда. Между тем ЭКГ явно указывала на органические изменения в миокарде, главным образом, на передней стенке левого желудочка и межжелудочковой перегородки сердца на почве свежего инфаркта миокарда. Показания ЭКГ явно не совпадали с диагнозом «функционального расстройства».
Опытный кардиолог, уверенная в своей профессиональной правоте, Лидия Тимашук делает объективный вывод. Дальше она пишет:
«…Игнорируя объективные данные ЭКГ от 28/VIII и ранее сделанные еще в июле с/г в динамике, больному было разрешено вставать с постели, постепенно усиливая физические движения, что было написано в истории болезни.
29/VIII больной встал и пошел в уборную, где у него вновь повторился тяжелый приступ сердечной недостаточности о последующим острым отеком легких, резким расширением сердца, что и привело больного к преждевременной смерти.
Результаты вскрытия, данные консультации по ЭКГ профессора Незелина В.Е. и др. полностью совпали с выводами моей электрокардиограммы от 29/VIII-48 г. о наличии инфаркта миокарда».
Однако у специалистки, отстаивающей объективность собственной позиции, сразу же начались неприятности, и кардиолог продолжает:
«4/IХ-48 г. начальник ЛечСанупра Кремля проф. Егоров П.И. вызвал меня к себе в кабинет и в присутствии глав, врача больницы В.Я.Брайцева заявил: «Что я вам сделал плохого? На каком основании вы пишете на меня документы? Я коммунист, и мне доверяют партия и правительство и министр здравоохранения, а поэтому ваш документ мне возвратили. Это потому, что мне верят, а вот вы, какая-то Тимашук, не верите мне и всем высокопоставленным консультантам с мировым именем и пишете на нас жалобы…»
Даже невооруженным глазом видно, что, обращаясь к секретарю ЦК А.А. Кузнецову, Лидия Тимашук не пыталась разоблачить врачей-вредителей. Она, можно сказать, «по-бабьи» защищала себя! Но, поскольку ее первое предупреждающее обращение к Власику обернулось для нее служебным «бумерангом», Тимашук начинает бороться за восстановление своих попранных прав. Теперь уже против профессора Егорова.
«6/ТХ-48 г., — продолжает Тимашук, — начальник ЛечСанупра Кремля созвал совещание в составе академ. Виноградова В.Н., проф. Василенко В.Х., д-ра Майорова Г.И., патологоанатома Федорова и меня. На этом совещании Егоров заявил присутствующим, что собрал всех для того, чтобы сделать окончательные выводы о причине смерти А.А. Жданова и научить, как надо вести себя в подобных случаях.
На этом совещании Егоров еще раз упомянул о моей «жалобе» на всех здесь присутствующих и открыл дискуссию по поводу расхождения диагнозов, стараясь всячески дискредитировать меня как врача, нанося мне оскорбления, называя меня «чужим, опасным человеком».
Конфликт разрастался. Используя властные полномочия, профессор Егоров собрал врачей, причастных к постановке неправильного диагноза умершему Жданову. Организовав круговую поруку специалистов и сориентировав их на корпоративный заговор, он поставил на место «белую ворону». Однако профессор не учел бойцовских качеств женщины-кардиолога. Она перешла в нападение, и на ее стороне была неопровержимая истина.