Но это произойдет позже, а теперь всю следственную группу по «делу врачей» возглавил заместитель министра МГБ Гоглидзе. 20 ноября Огольцов и Гоглидзе снова присутствовали на заседании «четверки», а в середине декабря в Кремле вновь побывал министр Игнатьев со своими заместителями.
И уже вскоре расследование вышло на Лидию Тимашук. Спустя несколько лет она писала: «В конце 1952 г. меня вызвали в МГБ к следователю по особо важным делам, который предложил мне написать все, что я знаю о лечении и смерти Жданова А.А. Я изложила то, что мною было написано в 1948 г. в ЦК ВКП(б) т. Кузнецову А.А. После этого меня еще вызывали в МГБ по тому же вопросу».
Теперь в руки следствия попали документы четырехлетней давности, касавшиеся обстоятельств смерти Жданова. И то, что в числе «подозрительных событий» рассматривалась смерть бывшего председателя Коминтерна Георгия Димитрова и лидера французских коммунистов Мориса Тореза, тоже не являлось случайностью.
Показания Тимашук обусловили арест бывшего начальника охраны Сталина Власика, который в 1948 году отдал жалобу Тимашук профессору Егорову. Генерала арестовали в городе Асбесте 16 декабря 1952 года. В продолжение следствия были арестованы и ряд других медицинских специалистов. Вскоре их назовут «врачами-вредителями.
Профессора Егорова арестовали 18 октября 1952 года. На следствии он признался: «Не подлежит никакому сомнению, что если бы Абакумов и Власик провели должную проверку заявления Тимашук сразу же после его поступления, то мы, врачи, виновные в гибели Жданова, были бы разоблачены еще в 1948 году».
Такова история смерти А.А. Жданова. Вне зависимости от того, воспринимать ли его смерть как предумышленное убийство или как преступную халатность, она стала следствием неверно поставленного диагноза и последовавшего за этим неправильного лечения. Можно ли усомниться в том, что виновные должны были ответить за совершенное преступление?
Не стало парадоксом и то, что для героини, которая помогла следствию, наступила «минута славы». Позже Лидия Тимашук писала: «20/01 — 1953 г. меня вызвали в Кремль к Г.М. Маленкову, который сообщил мне о том, что от имени Совета министров СССР и И.В. Сталина передает благодарность за помощь Правительству в разоблачении врачей — врагов народа, и за это Правительство награждает меня орденом Ленина. В беседе с Г.М. Маленковым речь шла только о врачах, лечивших Жданова. Я ответила, что ничего особенного не сделала для того, чтобы получить столь высокую награду, и на моем месте любой советский врач поступил бы так же».
Кстати сказать, ссылка Маленкова на «просьбу Сталина» совершенно не означает, что награждение Тимашук было инициировано Вождем. В этот период в отличие от ранее существовавшего порядка все важнейшие документы направлялись не ему. В том числе запросы МГБ о санкциях на аресты и уж тем более представления к наградам.
Как ни крути, а все аресты и награждения в первую очередь могли быть санкционированы лишь секретарем ЦК по кадрам и, что еще более важно в исследуемом вопросе, — куратором МГБ Хрущевым. Более того, личная подпись Сталина на большинстве документов даже не требовалась: у всех членов «четверки» имелись разной формы печати с факсимильной подписью Сталина!
Однако конец личной истории кремлевского кардиолога испортил тот же Хрущев. Уже после смерти Сталина, в 1954 году, он наградил Тимашук еще одним орденом — Трудового Красного Знамени. Но в апреле 1964 года ее неожиданно уволили с должности зав. отделением функциональной диагностики, она потеряла возможность получить квартиру, ей отказали в характеристике для получения персональной пенсии, и она умерла оклеветанной.
За что? За то, что слишком много знала? Да, ибо в это время «бесноватый Никита» раскручивал уже другую интригу.
«Холодная война» усилила тайную деятельность противостоящих общественных систем. Секретные службы оттачивали методы своей работы. В этот период контрразведывательные службы США и Англии целиком сосредоточились на борьбе против СССР, и у советских профессионалов появились серьезные проблемы. В связи с послевоенной реорганизацией заграничных военных и политических ведомств многие советские агенты потеряли свои выгодные позиции. Значительный вред нашей разведке причинили перебежчики Гудзенко, Бентли и Чамберз, но самый ощутимый ущерб нанесла расшифровка американскими аналитиками советских шифров в процессе операции «Венона».
Еще в мае 1947 года правительство приняло постановление о создании при Совете министров СССР Комитета информации (КИ). Его возглавил заместитель председателя Совмина и министр иностранных дел Молотов. Представителями КИ за рубежом (то есть главными резидентами) стали послы, а их заместителями — бывшие резиденты ГРУ и ПГУ, т. е. военной и внешнеполитической разведки.