И все в таком духе.
Но сколько бы человек ни парил в небесах, на землю все равно надо спускаться. Когда я приземлился, рядом все еще шел белобрысый. И я спросил, вспомнив, как называла его Анна Николаевна:
— Ты не русский?
— Это еще почему? — насторожился он.
— А тебя как зовут?
— Артур.
— Ну вот!
— Чудак! — удивился он моему невежеству. — Это имя иностранное, а сам я вполне русский. Родом из Ленинграда.
— Да ну! — восхитился я. Про Ленинград столько разговоров шло, там блокада была, и любого, кто из этого города, сильно уважали.
— Мы с бабушкой у вас в эвакуации. Приезжие. А ты тут всякие небылицы сочиняешь.
Похоже, Артур снова обиделся. А мне стало вдвойне неприятно: надо же, кого графиней обозвал, осёл!
Я повесил голову — вот вляпался, и не знаешь, как и выбраться из своего положения. И тут Артур похлопал меня по плечу.
— Но ты все-таки молодец, — сказал он совсем уж неожиданное.
Я встрепенулся.
— Почуял, значит, в ней что-то необыкновенное, да?
Я кивнул, не зная, чего ждать, какой ловушки.
— Что-то такое нездешнее, а? — спрашивал Артур, точно подбадривал меня.
— Ну! — ответил я, совсем как Вовка.
— Пальто такое небывалое, да?
— Ага!
— Так ты недалек от истины, — торжественно произнес Артур. — Она на самом деле не та, за кого себя выдает.
Мы остановились друг против друга, и я во все глаза таращился на этого странного, в общем, парня.
— Знаешь, она кто? — поддразнил он меня напоследок.
Я послушно помотал головой: откуда, мол, мне?
Артур остался доволен.
— И никогда не узнаешь, если я не скажу, потому что она из-за своей скромности никому не признается.
Я уже совсем не дышал, а он все тянул.
— Так вот знай, — сказал он, когда терпение мое иссякло. — Она никакая не графиня. Но и никакая не библиотекарша. Она заслуженная артистка республики. Балерина. Всю жизнь танцевала в Мариинке.
— Где?
— Такой театр в Ленинграде! Старинный! Красивый, как… как сказка! Но балерины танцуют недолго, понимаешь? Пока молодые. Потом выходят на пенсию. И она, когда состарилась, стала библиотекарем.
— Дальше! — потребовал я.
— Вот и все. Началась война. Отец ушел на фронт, мама работает в Ленинграде, а нас отправили сюда.
— Ну а пальто, пальто! — воскликнул я.
— Какой въедливый! — недовольно проворчал Артур. — Это пальто она в молодости носила. Когда танцевала. Ехали сюда — одежду брали. Побольше, чтобы продать, понимаешь?
Нет, я не понимал. Да и вид мой, наверное, выражал это.
— Никто его не покупает! Никто не решается в таком ходить! Бархатное! Дореволюционное! А сейчас война!
Я вздохнул. Наконец-то разобрался до самого конца.
— Все понял? — спросил Артур. Я кивнул. Он сказал: — Ну иди.
— А ты? — не понял я.
— А я здесь живу.
Мы стояли возле двухэтажного дома, как говорили в нашем городе, «низ каменный, верх тесовый».
— Это тайна? — уточнил я.
— Какая же тайна? — ответил Артур вопросом. — Только про пальто не надо, — сказал он, подумав. И спросил: — Ты человек надежный?
Я быстро кивнул.
— А то кэ-эк дам! — засмеялся он.
Вовсе он не злой был, этот парень, и вовсе не собирался он бить ни Вовку, ни меня, просто грозился. Теперь вот сам же над собой смеялся.