— Я всё сделал, — сказал Ньют, слегка задыхаясь. — Спрятал палочки, взял фонарь и два оберега… А ты?
Тесей кивнул.
— Укрытие готово. Я камней в ведро набрал — на всякий случай… — Он повертел на пальце отцовский перстень и нахмурился. — Больше не знаю, что нового придумать без магии.
Ньют помолчал.
— Я по гиппогрифам скучаю, — тихо сказал он. — По Гнедому… По Ястребу…
В свете магического фонаря-шара в руках Ньюта было видно, как печально опустились уголки его губ. Тесей поцеловал в макушку.
— Мы ведь никак не могли за ними присматривать. И деньги ещё эти чёртовы нужны постоянно. — Он придирчиво оглядел Ньюта. — Тебе вот уже купить бы новую пижаму, ты почти меня догнал. И другую одежду тоже.
Ньют упрямо дёрнул плечом и обнял шар крепче.
— Я могу твою доносить, только давай лучше низла купим.
Тесей вспомнил, что Ньют как-то во сне перебирал его волосы, словно шерсть шишуги Спотти, которого им тоже пришлось отдать — в Хогвартсе запрещены собаки.
— Ладно, купим.
Слабая улыбка осветила лицо Ньюта, и он залез в «укрытие» — палатку из одеял и мебельных чехлов, которую они соорудили вдвоём ещё прошлым летом, когда мама…
Тесей тряхнул головой, выгоняя из неё грустные воспоминания, и влез следом. Ньют деловито проверял, на месте ли оружие, поднял вопросительно глаза. Тесей положил большой нож рядом с дубинкой и стареньким вредноскопом, хотя, честно говоря, от этого набора большого толку не было.
— Что сегодня почитаем? — спросил Ньют, когда Тесей тщательно закрепил вход.
— Я наугад с полки взял, вроде что-то про оборотней, но не страшное.
Ньют кивнул, поднимая с одеяла потрёпанную книгу и бегло просматривая аннотацию и содержание, чтобы убедиться. Страшилок они не читали.
Это была их первая подобная ночь после возвращения из школы — первая этим летом и десятая, если посчитать ещё прошлый август. Дом резко перестал быть безопасным местом, он перестал быть домом, но и в Хогвартс впервые возвращаться не хотелось. Тесей чувствовал себя неприкаянным, и он знал, что Ньют разделял его эмоции. В отличие от прошлых лет, они сели в купе вместе.
И ехали обратно так же.
В поезде Ньют был бледен, как полотно, а Тесей беспокойно кусал губы, думая, не заметил ли кто чего-нибудь за год — пусть даже их дом стоял на отшибе. Поверили ли соседи вранью?..
Путь через городок и рощу был долог. Оказавшись у ворот, Тесей тронул заржавевший замок, потянулся за ключом — и проснулся. Ньют, сидящий рядом, положил ладонь на его щеку, погладил.
— Я спал, что ли? — хрипло спросил Тесей, ещё плохо отличая реальность от сна. Он приподнялся на подушке.
— Да. И я, но потом…
Тесей понял его без слов. Заскрипели половицы, и Ньют поджал к себе ноги, обняв колени и с ужасом вперившись в тени, мелькавшие перед входом. Одна из них замерла, раздался ехидный призрачный кашель — близкий и словно бы далёкий.
— Это дедушка, — шепнул Тесей и, несмотря на свои слова, поднял нож. — Так кашлял дедушка, помнишь?
— Нет. — Ньют едва двинул губами. Тесей обнял его одной рукой.
— Я говорю: точно дедушка.
Вредноскоп вспыхнул и зачирикал испуганной птицей, опровергая слова. В окна заколотили разом, будто стаи сов рвались к ним в дом. Рядом что-то упало — по звуку, полка сорвалась с креплений, и книги сыпались на кровать с глухим стуком. Ледяной ветер, взявшийся из ниоткуда, зашелестел страницами, проник под полог их убежища, и стало отчётливо видно, что он имеет форму. Призрак завис прямо перед Ньютом, скалясь, протягивая к его лицу руки, и сквозь полупрозрачную голову было видно, как пустые на первый взгляд глазные яблоки призрака разворачиваются зрачками вперёд. Тесей выпрыгнул к нему с амулетом и ножом в руках, замахиваясь.
— Не трогай моего брата! — прошипел он в призрачное лицо. — Не смей!
Призрак смотрел одним глазом на него, а второй быстро вращался в глазнице со звуком игрушечного волшебного волчка — скр-скр-скр. Мгновение — и призрак дёрнулся к Ньюту с потусторонним хохотом, а после пропал, только дохнуло холодом в лицо Тесея, да полог приподнялся, будто невидимой рукой. Тесей бросился к Ньюту — тот сидел ни жив ни мёртв и почти не реагировал на объятие и поцелуи.
Наконец он с трудом разомкнул губы:
— В этом году хуже, чем в прошлом, да?..
— Без разницы, — яростно сказал Тесей. — Никто не посмеет… Ни за что!..
Он задыхался то ли от ужаса, то ли от злости. Ньют шевельнулся в кольце его рук, поднял голову и коснулся губами подбородка.
— Я утром сделаю омлет, — сказал он, будто был уверен, что они доживут до утра. — А чай у нас остался? Кажется, да, — ответил он сам себе. — Только выпечки бы купить.
Тесей посмотрел на него дикими глазами, а потом понял.
— Сходим, — сказал он. — Надо корзины найти только. Хорошо, что яйца и бекон вчера взяли.
За укрытием всё ещё колотили в стёкла, падали книги и скрипел паркет, словно все призраки старого семейного дома собрались в одной комнате, радуясь, что им снова есть, кого пугать. Но на них теперь не обращали внимания. В приятном желтоватом свете шара Тесей говорил в самое ухо Ньюту, как станет расчищать заросший сад — потому что знал, что слова и тёплое дыхание будут отвлекать от шума. Ньют слушал и улыбался, рисуя дрожащим пальцем на одеяле что-то крылатое, а потом склонял к себе голову Тесея и, немного неразборчиво от волнения, рассказывал про единорожьи леса, и его губы во время рассказа были так близко к уху, что касались его.
Всё стихло спустя полчаса. Ньют улёгся снова на подушку, а Тесей долго не спал, вглядываясь в темноту и не отнимая руки от плеча брата. Позволил себе сон он только ближе к рассвету и, ложась под одеяло, прижал к себе Ньюта. Тот во сне перевернулся на бок, лицом к лицу, и задышал в шею. Под ровный ритм его дыхания Тесей и заснул.
*
Проснулся он от запаха омлета. Вылез из укрытия, наведался в ванную и, наконец, прошёл на кухню, чувствуя себя совершенно разбитым. Ньют стоял над очагом и уговаривал его уменьшить огонь, но тот был непреклонен.
— Снизу ведь непрожаренным останется! — скрипел он.
— Так вкуснее! А бекон скоро подгорит.
— Я, молодой человек, готовлю вашей семье больше века…
— Замолкни, — строго сказал Тесей, оттирая Ньюта бедром от очага. Огонь обиженно взметнулся ярким языком вверх, а потом утих, почти исчезнув, и Тесей спустя минуту снял сковороду и разделил омлет вилкой на две равные части. Ньют разложил еду по тарелкам и поставил греться чайник. Очаг помедлил, ещё раздосадованный, но всё-таки зажёг огонь.
Ньют сел и бросил быстрый взгляд на Тесея поверх тарелки.
— Не выспался?
— Ещё спрашиваешь.
Ньют мимолётно улыбнулся.
— Ты лучше к зеркалу сегодня не подходи — обругает. Кстати, я сейчас мельком видел кого-то из наших нарлов, но тот убежал от меня. — Он помолчал. — Одичали уже совсем.
Он грустно вздохнул и принялся за еду, а Тесей всматривался в лицо, пытаясь разглядеть на нём отпечаток сегодняшней ночи.
— Ты как? — наконец спросил Тесей прямо. Ньют поднял глаза, неопределённо качнул головой.
— Ничего. Нормально.
Его голос дал петуха на последнем слове, и Ньют порозовел, пряча лицо в тарелке. Тесей силой заставил себя не улыбаться — он ещё помнил, как сложно было пережить собственную ломку голоса.
Они доели в молчании. Потом Ньют помыл тарелки и спросил через плечо, вытирая руки полотенцем:
— Сходим к маме?..
Её они похоронили в саду позади дома, в укромном месте. С одной стороны могилу скрывал разросшийся виноград, примыкавший к дому, с другой — кусты шиповника. Тесей в тот день посадил на холмике цветы — ароматный тимьян, а Ньют помогал выкладывать гальку, и о том, что он плакал, говорили лишь его покрасневшие глаза да слипшиеся ресницы.