Ньют развязал галстук, бросил на диван и начал нетерпеливо расстёгивать пуговицы на школьной рубашке. Оставшись в одной майке и брюках, он лёг, вытянул ноги и прикрыл глаза.
— Да, кстати, — начал Тесей. — Извини, но вторую кровать я пока не успел купить, займёмся этим на днях с тобой.
— Ничего, — отозвался Ньют. — Мне и на диване нормально. — Он окликнул зашедшего в комнату Гермеса и, когда тот подошёл к дивану, поднял его к себе, начав поглаживать. Низл громко замурлыкал под боком.
Тесей стоял у дверного проёма и смотрел на Ньюта со смешанными чувствами. Ему казалось, что это всё происходит не с ними. Не получалось поверить, что их мытарства закончились, что теперь у них есть низл, деньги и дом, который оба хотели. Конечно, впереди ещё маячили аврорские испытания, но всё равно у них с Ньютом было лето, которое ощущалось отвоёванным у судьбы. Своего рода наградой.
И они её заслужили.
Ньют поднялся рывком, осторожно поставив Гермеса на пол, прошёл на кухню.
— А продуктов нет? — донёсся его голос. — Я тогда схожу.
Он вернулся в комнату и достал из шкафа одну из своих прошлогодних рубашек.
— Тебе мала наверняка будет, — заметил Тесей.
— И правда.
Ньют за год окончательно сравнялся с ним; если и имелась разница, то небольшая. Он действительно был вылитый отец, но выражение его лица сводило на нет эту похожесть. Брат в отличие от отца много улыбался, всё чаще застенчиво прятал глаза, а ещё так и не избавился от привычки сутулиться. Голос его, сломавшись, стал тихим и мягким, и Тесею было пока непривычно его слышать.
Ньют почесал в затылке, явно не желая надевать снова свою школьную рубашку, вопросительно поднял брови.
— Можешь взять мою.
— Спасибо.
И он выскочил на лестничную площадку, не успев до конца застегнуться. Тесей отрешённо подумал, что если он действительно хорошо знает Ньюта, тот вернётся часа через полтора. В лучшем случае.
Ньют вошёл в квартиру через два.
Тесей читал здоровенный талмуд по зельям, когда услышал шорохи в коридоре и знакомое дыхание. Ньют ввалился в комнату с бумажным пакетом; щёки были раскрасневшиеся, словно от бега.
— Извини, я совсем забыл… — начал он скороговоркой. Прервался и закончил задумчиво: — Надо же, я даже забыл, что хотел есть. А теперь вспомнил.
— Что за зверь? — спросил Тесей даже без тени сомнения.
— Флоббер-черви.
— И это за ними ты следил два часа? Они же ужасно скучные.
— Не скажи, — возразил Ньют. — Между прочим, я долго не мог понять, как они вообще способны искать пищу, потому что казалось, будто у них нет никаких рецепторов — а я ведь препарировал их не раз…
Он поставил пакет на пол и начал раздеваться, продолжая говорить, и сам же себе мешал, потому что довольно сложно одновременно размахивать руками и снимать рубашку. Тесей поднялся нетерпеливо, схватил за ладони. Ньют сбился на середине фразы, смешно порозовев — пятнами, на секунду сжал пальцы и вырвался. Он был текучий, как ртуть.
Словно мама.
Тесей помнил, как ловил её руки, поднимаемые в пылу эмоционального рассказа очередной сказки, а она смеялась и сжимала его пальцы. Ньют же обычно с открытым ртом рассматривал картины, которые отец создавал палочкой, иллюстрируя мамины истории. Поначалу Ньют был вдумчивее и усидчивее, и волшебные животные захватили его ум далеко не сразу.
Тогда всем казалось, что именно Ньют пойдёт в отца и по его стопам. Мама как-то раз сказала это по секрету.
— Так что приготовить? — спросил Ньют уже у двери.
— На свой вкус, — ответил Тесей и проводил долгим взглядом его длинную, немного несуразную фигуру.
Первая ночь в новой квартире воспринималась волнующе. Тесей раздвинул шторы и, лёжа на кровати, рассматривал небо с непривычного ракурса. Звёзды из окна виднелись другие, и они были бледнее, чем в Хогвартсе или в старом особняке. Оно и понятно — раньше вокруг не было сияющего огнями города.
Ньют постелил себе на диване, лёг, и Тесей взмахнул палочкой, выключая свет. Возможность колдовать летом тоже была непривычной, и Тесей весь день почти не выпускал палочку из рук, пару раз поймав завистливые взгляды Ньюта.
— Галстук-бабочку надо сначала научиться руками завязывать, и только потом ты сможешь это делать палочкой, — терпеливо говорил Тесей, и Ньют вздыхал, снова продолжая попытки. Обычные галстуки ему не нравились категорически.
В итоге всё закончилось тем, что Тесей сам на нём завязал бабочку, приказав смотреть в зеркало. Ньют смотрел, опять розовея — в этот раз ради разнообразия ушами, и Тесей поспешно убирал руки с его плеч.
Раньше брат не краснел так часто в его присутствии.
Ньют наконец затих на диване, перестав им скрипеть, и донёсся его голос:
— Доброй ночи, Тесей.
— И тебе.
Гермес прыгнул на кровать, лёг в ногах, свернувшись в клубок. Было приятно чувствовать его рядом, но чего-то не хватало. И чем дольше Тесей лежал, тем больше понимал чего.
Он посмотрел в сторону дивана, где был сейчас Ньют. Это ощущалось… неправильным. В школе ему удалось отвыкнуть от того, что Ньют всегда рядом, даже ночью, но сейчас отчаянно не хватало ледяных ступней, бесцеремонно прижатых к ногам Тесея, острых коленей, которые так и норовили ткнуться в живот, а то и ниже, тёплого дыхания в шею. Тесей смотрел на тёмное пятно, которым была голова Ньюта, и тот вдруг шевельнулся, приподнялся.
— Тесей?..
— М?
— Я чувствую, что ты на меня смотришь.
Отрицать это было бессмысленно.
— Диван ужасно неудобный, правда? — спросил Тесей с заминкой.
Ньют тоже ответил через паузу:
— Есть такое.
Он ждал, и Тесей сдался, не выдержав.
— Иди ко мне, — сказал он тихо, и Ньюта даже не нужно было упрашивать. Он мгновенно влез под одеяло, задевая холодными ступнями, сжал предплечье.
— Ньют, колени, — напомнил Тесей, и брат выпрямил ноги и закинул руку на талию. Потом начал поглаживать лодыжку пальцами ног — раньше он так не делал.
Тесей смотрел на слабо различимое лицо Ньюта рядом на подушке. Брат отвечал пристальным взглядом: его глаза едва заметно поблескивали. Привычно захотелось приласкать — раньше они ведь часто обнимались перед сном. Тесей вынул из-под одеяла руку — неожиданно потяжелевшую — и медленно опустил её на щёку Ньюта, проведя по ней. Тот весь замер, как заколдованный, а потом — почти незаметно — приблизил лицо.
Тесей захотел что-то сказать, но слова вылетели из головы, не успев даже сложиться в предложение. Мысли тоже каким-то удивительным образом выветрились, все до единой, и Тесей сдвинулся на подушке к Ньюту. Увёл руку с щеки на шею сзади и надавил, безмолвно прося приблизиться ещё. Ньют в ответ на это движение выдохнул с тихим всхлипом, так явно отозвавшимся в теле Тесея, что всё сразу стало понятно. Он неуверенно приподнялся на локте, снова обняв щёку Ньюта ладонью.
Возникшая в этот момент пауза — между и между — походила на шаг с обрыва. В ушах зашумело от прилива крови, и рука дрогнула; большой палец коснулся губ Ньюта, отдёрнулся.
— Всё хорошо, — тихо сказал Ньют и потянулся навстречу, приподнимаясь. Его лицо заслонило часть созвездия Кассиопеи, ещё виднелась из-за уха только самая правая звезда — Каф. А потом и её не стало видно.
А потом Тесей закрыл глаза.