– Если вы не разбойники, то кто же? И что вам нужно?
– Будьте терпеливее, Елена Тофана! Мы все вам объясним. Поверьте, Екатерина Медичи не будет в претензии, если Великая Отравительница явится к ней часом позже назначенного срока.
При имени «Елена Тофана» – а то было ее настоящее имя – итальянка вздрогнула; услышав же последние слова, она задрожала всем телом.
Она донельзя напрягала зрение, чтобы рассмотреть, кто ее остановил и кто с ней говорил, но не увидела ничего, кроме двух черных мужских фигур в масках перед собою и трех таких же возле лежавшего немного в стороне Орио, связанного по рукам и ногам.
Тем временем Зигомала, так как говорил именно он – почему маркиз Альбрицци уступил ему это право, мы узнаем позднее – позволив мнимой графине Гвидичелли немного перевести дух, спросил:
– Прежде всего, скажи нам, откуда ты едешь, Елена Тофана?
– Я не Елена Тофана! – ответила итальянка.
– Лжешь! Хоть я и не знал тебя до сих пор, со мной есть люди, которые давно тебя знают и которых ты тоже знаешь довольно хорошо.
– И что же это за люди?
– О, какой вопрос! Раз уж они предоставили мне право разговаривать с тобой, значит, не хотят, чтобы ты их узнала… Так говори же, откуда едешь?
– Из замка Ла Мюр, – ответила итальянка, поняв, что молчанием тут ничего не выиграешь.
– Что ты там делала?
– Я устала в дороге и попросилась отдохнуть.
– Что происходит в данный момент в Ла Мюре? Мы слышали по пути сюда, что туда ворвался барон дез Адре. Это верно?
– Верно.
– Сколько с ним людей?
– Я их не считала.
– Приблизительно?
– Приблизительно… около пятидесяти.
– И гости барона де Ла Мюра не защищались?
– Их застали за столом… по большей части безоружными.
– Ну да! А солдаты дез Адре, конечно, хорошо вооружены?! Но тебе-то как удалось улизнуть от него?
– Я и не улизнула, а предъявила дез Адре мою охранительную грамоту, подписанную одним влиятельным лицом.
– И барон поспешил отпереть тебе двери? Конечно, убийцы всегда обмениваются любезностями. Волки не едят друг друга. А что, по твоему мнению, будет с бароном де Ла Мюром и его гостями?
– Я не предвижу будущего.
– Я спрашиваю тебя не о будущем, а о прошлом. Предлагал ли дез Адре пленникам какие-то условия?
– При мне об этом речи не было. Впрочем, вам известно, каков дез Адре, не хуже, чем мне.
– Да уж! В этом барон похож на тебя: унюхав кровь, он ее пьет, не так ли?.. Что ж, об этом довольно, Тофана; теперь – о другом. Зачем ты едешь в Париж?
– Не знаю.
– Новая ложь! Тебя вызвал флорентиец Рене, парфюмер Екатерины Медичи; это он выдал тебе охранительную грамоту, которая выручила тебя в Ла Мюре. Рене весьма сведущ в составлении ядов. Вы оба когда-то обучались этому искусству во Флоренции. Тогда Рене был твоим учителем, но, ведомая вдвое большей жаждой наживы и преступлений, ты быстро превзошла его в мастерстве, и теперь, отбросив в сторону всю свою гордость, он призвал ученицу в помощницы. Стало быть, при дворе есть люди, которые мешают Екатерине Медичи, и одного Рене-флорентийца ей уже мало, признайся, Тофана?
Итальянка не ответила.
– О, я вижу, – продолжал Зигомала, – ты очень скромна… Ты права: некоторыми услугами похваляться не следует. Но, несмотря на твою скромность, моя дорогая, нам известна цель твоего путешествия. Более того: мы даже можем назвать тебе имена двух персон, которым твое искусство будет стоить жизни.
Тофана пожала плечами.
– Сомневаешься?
– Не сомневаюсь, а отрицаю.
– Серьезно?! Что ж, моя милая, тогда прими мой совет: сохрани как можно тщательнее память о настоящей встрече в одном из уголков твоего мозга, и тогда не пройдет и трех месяцев, как ты убедишься, что мы не обманывали тебя, говоря, что знаем имена тех двух персон, которых ты собираешься убить в Париже! Ха-ха!
– Ха-ха-ха!
Луиджи Альбрицци и Скарпаньино рассмеялись вместе с Зигомалой.
Тофана вновь ощутила холод во всех членах при этом резком, горьком, ироничном смехе.
– И… каковы же… эти имена? – спросила она.
– Ты слишком любопытна, – непринужденным тоном промолвил доктор. – Полагаю, мы и так доказали тебе, что, будучи более искусными, чем ты, умеем предвидеть будущее… Ну, а теперь езжай туда, куда тебя зовет призвание, Елена Тофана! И удачи твоему кошельку! Зарабатывай золото! Вскоре оно тебе пригодится!
Едва прозвучали эти странные слова, Антонио возвратил Тофане лошадь, в то время как Пьетро помог избавиться от пут и кляпа ее оруженосцу.
Орио брызгал слюной от ярости; он-то считал себя сильным, и таковым, в сущности, являлся, но, захваченный врасплох двумя слугами, сумел оказать не больше сопротивления, чем лист оказывает ветру, сорвавшему его с дерева.
– Удачи! – повторил Зигомала.
И тот же самый смех, угрожающий в своих насмешливых раскатах, донесся до ушей Тофаны.
В ту же секунду, подстегнутые слугами, лошади устремились в глубь леса.
– Я все сделал правильно, господин маркиз? – спросил Зигомала у Луиджи Альбрицци. – Я говорил с ней так, как следовало?
– Да, – ответил маркиз. – Прежде чем повергнуть эту женщину в отчаяние, я хотел, чтобы она познала страх. Я увидел его в ее глазах и не жалею об этой встрече!