— Твоя родина! — крикнул ему на ухо отец.
— Прямо здесь? — не поверил Федор.
— Прямо здесь! — широко повел рукой отец и засмеялся.
— Я рад!..
Что знал Федор об этом важном для истории России месте? Прочитал воспоминания Веры Фигнер — мама читала, и он не утерпел, раскрыл книгу, которая называлась красиво: «Запечатленный труд». По молодости лет и слабому знанию истории не все он понял в той книге, но главное, кажется, понял — какая тяжкая работа и борьба сплотили лучших людей России задолго до революции, как все не просто было в той работе и борьбе, сколько смелых людей погибло еще на дальних подступах к семнадцатому году.
«Запечатленный труд» хотя и взволновал его, вскоре истерся из памяти, забылся, как забылись и другие книги, в которых упоминалась Шлиссельбургская крепость.
«Жаль, мало моих знаний про эти места, про Орешек… Столько всего тут было, столько истории… Моя родина!..»
Обогнули мысок и вошли в крохотную бухточку — неожиданно здесь оказалось безветренно, тихо. Федор вышел на берег, огляделся. Из-за остренького мыска, вздуваясь и пенясь, неслись высокие волны. Их мощным потоком гнало в Неву, на миг они приостанавливались, отбрасывая назад белые пенистые гребни, будто хотели удержаться, зацепиться за каменный остров, чтобы вернуться в родную Ладогу, но нет, не вернуться им, как ни старайся: течение с водоворотами, с бурунами уносило их дальше и дальше. Вода здесь была похожа на ртуть — холодная, тяжелая, резко блестевшая на солнце. Федор вздохнул и поежился от пронизывающего ветра.
— Замерз? — спросил отец и бережно обнял его за плечи. — Запомни: ты стоишь на месте, с которого твой дед Максим осенью сорок второго года в составе батальона десантников ходил в атаку на Петрокрепость, занятую фашистами. Они долго готовились к броску на тот берег, скрыто от врага переправили сюда лодки…
— Но пошли не с этого места, а слева, со стороны озера, — подсказал Егор. — Лодки с десантниками в большом секрете ночью вышли из-за крепости и стали пересекать левую протоку. И только выплыли на середину, а немцы как осветят их ракетами, как откроют огонь… Мне сам дедушка рассказывал, мы с ним часто здесь бывали.
Рудольф Максимович кивнул, соглашаясь с племянником.
Федору захотелось побыть минуту-другую на краешке островной земли, подумать о себе и о тех, кто бился тут насмерть военной порой. Ему всегда казалось, что все самое лучшее, самое значительное происходило давным-давно, когда его еще не было на свете, а ему теперь оставалось лишь представлять, как бы это было при нем, если бы и он жил в то время.
— Можно, я постою? — спросил он тихо, будто обращался не к отцу и Егору, а к самой крепости.
— Постой себе, если надо, — сказал отец, замедляя шаги.
Федор вгляделся в ладожскую воду, поднял глаза на другой, петрокрепостной берег: там широко, разнообразно теснились дома, деревья, мелкий заводишко с высокой железной трубой — все неброское, будничное, будто самой природой сотворенное в этом ныне тихом уголке российской земли.
«Сплавать бы туда, поглядеть на город, где в войну были немцы… Что их к нам принесло?» — подумал он и в этом «принесло» ощутил холод неизвестного ему, враждебного мира. «Теперь там нет фашистов, их прогнали. А тогда они лупили из пушек и минометов сюда, где я стою…» Он легко представил, как на землю надвинулась мгла, опустилась ночь… послышался притаенный шелест лодки по песку, нешумные всплески весел — будто на прибрежную траву набежала мелкая волна… Федор в лодке вместе с другими бойцами переплывает бурную невскую протоку, чтобы выйти на берег, где затаился враг. В одной лодке с ним — дедушка Максим, отец, Егор… Короткие шлепки волн о лодочные борта, дедушкин шепот: «Держись, Федя, скоро доплывем!.. Прогоним немца от наших древних стен!..» — «Держусь, дедушка… Прогоним!..» — шепчет Федор, пугаясь, что враг услышит его ответный шепот… Что-то грозное стукнуло впереди, затрещало, зашипело — и черное ночное небо рассекли сразу три кинжала света. Огонь метнулся над водой, выхватывая из темноты лодки с бойцами. Ударили вражеские пулеметы…
«Мне сам дедушка рассказывал, я помню…»
— Ну что, ребята, пойдем дальше? — услыхал Федор голос отца.
С его голосом вернулось солнце, старая крепость, невская синяя вода…
Егор и Федор взбежали на крутой берег к крепостной стене. Аквалангисты за ними не пошли, они уже были увлечены работой — доставали из катера маски и ласты и все это весело раскладывали на песке.