2
Егор на правах хозяина шел немного впереди, сосредоточенно молчал, и Федору все время казалось, будто он хочет что-то спросить, но стесняется. Когда Егор поднял с тропы круглый серый камешек и молча метнул в воду, Федор спросил:
— Как живешь, как успехи?
— Ну, в общем, неплохо, сам видишь, — покивал он головой. И, преодолевая стеснение, спросил: — Федя, у тебя девушка есть?
Вопрос был неожиданный, но не трудный. Федор положил руку брату на плечо, просто ответил:
— Да… Алей зовут. Это — человек, Егор, честное слово!
Слетев с высоты, на тропе подрались два воробья. Тут же вспорхнули и скрылись за серой стеной.
— Жаль, что она не приехала, тут столько всего, правда? — Егор окинул взглядом стену и ладожский простор. И, мельком взглянув брату в глаза, весело добавил: — У меня тоже есть, Галей звать… Похожие имена, правда? Давай как-нибудь их познакомим?
Вроде бы ничего особенного не сказал Егор, а Федор почувствовал, что с этой минуты он будет ему не просто братом, но и другом.
Федор не успел ответить, их догнал Рудольф Максимович.
— Откуда начнем? — спросил он Егора. — Может быть, с Королевской башни?
Втроем двинулись по высокому берегу среди густой, по пояс, травы. Справа — темно-синяя, почти черная вода, слева — серовато-бурая каменная стена.
— Как закончился десант в Петрокрепость? — спросил Федор.
— Трагически для гарнизона Орешка, — сказал отец. — Многие десантники были ранены и убиты. Максим Николаевич оказался в числе уцелевших, но тяжело ранен, и ему отняли ногу… Все же главного фашисты сделать так и не смогли, Орешек устоял! Когда наши войска освободили на том берегу Шлиссельбург — Петрокрепость, то в развалинах церкви обнаружили мешок с гитлеровскими крестами — не пригодились тут награды немецким воякам…
Федор повернулся лицом к левой протоке и вспомнил деда — более сорока лет дедушка Максим прожил с одной ногой — с самой молодости до последних дней.
— Не будь этого островка и крепости, возможно, и Петербурга бы не было, — сказал Рудольф Максимович.
— А русские не вышли бы к морю Балтийскому, не прорубили бы окно в Европу! — добавил Егор.
— Так уж? — не поверил Федор.
— Похоже, так! — подтвердил отец. — Я где-то читал, что этот клочок земли впервые упоминается в старинной Новгородской летописи, кажется, тринадцатого века. Новгородцы в то время воевали с финнами, а финны, как известно, тоже драться умеют, и русские в тех боях потеряли много своих воинов. Пришлось отступить, укрыться на этом островке. Оказалось, хоть и невелик островок, да важный по своему местоположению — спереди Ладога, слева — протока, справа — протока, а позади — Нева. Попробуй достань!.. Только недолго пришлось им владеть островком. Явились шведы и завоевали остров. Они же и назвали его островом Ореховым. Наверное, за форму острова, он ведь действительно похож на орех.
— Или потому, что он им трудно достался.
— Возможно, возможно, — подтвердил Рудольф Максимович. — Только новгородцам стало жаль потери, снарядили они боевые ладьи и двинули их на шведов. Но те боя не приняли, а пустились на лодках вниз по Неве к своей крепости Ландскроне. Уж не помню, сколько они там дрались, только русские одолели Ландскрону и погнали шведов дальше. Так что Ореховый остался за новгородцами. Через несколько лет внук Александра Невского, великий московский князь Юрий Данилович, построил на Ореховом город. Так здесь и появился наш удалой Орешек.
— А послы шведского короля чуть не померли со страху, увидав, что тут стоит такой Орешек — ого-го! — выпалил Егор, словно бы он сам возвел эту крепость, своими руками.
Ступая по древней земле, Федор изредка прикасался ладонью к шершавым кирпичам высокой, освещенной солнцем стены и с сожалением думал, что живет он неправильно, что, случись ему рассказать о своем городе, о Ленинграде, — и не расскажет, как они, не сумеет. Он лишь глазами знает свой город, а душой и мыслями не постиг. «Что я вообще постиг? Разве я постиг жизнь своих родителей, разве я понимаю, каково им, разъединенным?.. Или Виктора Кузьмича?.. Или, может быть, Алю?.. Я учусь у них, а знаю ли я, что у них на душе от встречи со мной?.. Я собственным телом занят, только тело тренирую и в конце концов когда-нибудь одолею Митько… А что же душа?!..»
Федор посмотрел на отца — тот ободряюще кивнул, будто знал, о чем он только что думал, будто хотел сказать: не переживай, потом поговорим.
Остановились у голубой дощечки, прикрепленной к стене, Федор прочитал: «Флажная башня. Построена в конце XV — нач. XVI века. Бойницы башни нижних ярусов предназначены для стрельбы из орудий, верхних (не сохранившихся) — для стрелков. В 1941-43 г.г. в бойницах были установлены пулеметные огневые точки».