— Главное, не трусь, — говорил степенно. — Иди по ограде и держись за нее, чтобы не всплывать: у тебя положительная плавучесть. И не хватай воздух, будто хочешь впрок надышаться.
Вика тихонько смеялась, она уже не раз просила Кирьяныча разрешить ей поплавать с аквалангом, но Кирьяныч девчонок не брал, только парней, да и то самых надежных: не хотел рисковать.
Максиму казалось, стоит ему поговорить с Кирьянычем, и тот разрешит Вике надеть акваланг — как-никак с Кирьянычем они почти друзья, в лыжной секции два года вместе были.
Он отправился к Кирьянычу и тихо, чтобы не слышали мальчишки, попросил:
— Дай разок попробовать?
Кирьяныч заулыбался, хлопнул Максима по шее:
— Давно пора, а то живешь вхолостую. На песке лежать — ни ума, ни уменья не требуется. Надевай, старина, будем работать.
Соблазнительно было нырнуть с аквалангом, взглянуть, какая там жизнь на дне озера, но Максим преодолел свое желание.
— Я не для себя, для Вики прошу. — Максим качнул головой в ее сторону. — Мы сегодня на Алтай едем, не скоро тут появимся.
Кирьяныч отвернулся, прикрикнул на пацана, который не мог правильно надеть лямку акваланга, и подсобил ему. Зачерпнул рукой воды, намочил себе лицо.
— В другой раз, Максим, когда опыта маленько подкоплю, — сказал он, глядя приятелю в глаза. — Тут мушкетеры не справляются, а она подавно… Лето еще долго будет, — постарался он успокоить Максима, чтобы тот не обиделся.
— Ладно уж, скажи, пожадничал.
Максим повернул к берегу.
Обижайся не обижайся, а Кирьяныч по-своему прав: подводное дело опасное, не каждому доверишь.
«Лето еще долго будет», — повторил Максим про себя. «Долго и не здесь! — радостно думал он. — Столько разговоров было, столько неуверенности, что поедут вместе с Викой, и наконец пришел этот день!.. Дома уже мать с отцом собираются в дорогу».
Выйдя на берег, Максим огляделся по сторонам. Хотелось запомнить небо, лес, берег, озеро; слева — цепочка белых и красных бакенов, обозначивших фарватер, справа, там, где Ладога устремлялась в Неву, — каменная крепость Орешек, разделившая исток Невы на два широких рукава.
Он знал, что потом, далеко отсюда, они с Викой будут часто вспоминать эту минуту — расставание с озером, где оба выросли, с крепостью, в которой были не один десяток раз, с Колькой, острым на язык, но преданным в дружбе парнем.
— Эхма, последние каникулы, — вздохнул Колька. — Даже не верится, что проскакали целых девять лет… Помню, в пятом классе к нам пришел десятиклассник Борька-хоккеист. Мужик мужиком: бас, рост, плечи! Даже в голову не придет, что он — школьник…
— Теперь мы — десятиклассники, чудно, правда? — оживилась Вика.
— Ага, и какой-нибудь заморыш из пятого «а» то же думает про меня, как я — про Борьку… Эх, деньки мои отлетные, на следующий год уже в институт поступать. Давай, Максимка, рванем в ветеринарный? Во-первых, конкурс слабый, а во-вторых, частенько собак и кошек мучили, теперь лечить будем.
— Я не мучил, — сказал Максим. — Мне бы к технике поближе, в реле да шестеренках поковыряться.
По фарватеру плыл белый теплоход. На борту чернели квадратные буквы «ВОЛГА — НЕФТЬ». По палубе шел матрос в тельняшке и под тихий стук судовых двигателей нес на плече швабру. Путь его неблизкий, Максим подумал: «Целая беговая дорожка, метров сто!»
— Поесть бы, — сказал Колька. — Лето наступает — целыми днями голодным ходишь. Этак можно вообще отвыкнуть от еды. И слать письма родным с того света.
— Это остроумно, — сказал Максим.
Матрос уронил швабру — отчетливо звякнула ручка, будто телефон-автомат проглотил монету.
— Наверное, палубу будет мыть, — предположила Вика. — В Ленинград держит курс.
— Ага, мимо Эрмитажа поплывет, — отозвался Колька. — Надо бы съездить, давно не были. Он стоит, а мы не пользуемся.
— Пользуются чем-то другим, — рассердилась Вика. — К Эрмитажу это слово не подходит.
Вода в озере стала убывать, быстро отступая от берега, — теплоход забрал ее винтами и отбросил Далеко назад. Сейчас он пройдет еще немного, и косые волны вернут воду на прежний уровень.
Друзья увидели, как за скоростным катером на лыжах мчался их знакомый — Сережа Панкевич. Он ловко прыгал по волнам, почти не касаясь воды, чуть сгибая колени. Вслед за ним из-за каменной гряды показались три байдарки. Шли они против течения, их желтые весла были похожи на крылья мельницы.