— Какова ситуация в Арденнах? — прервал его Гитлер.
Йодль судорожно глотнул слюну. От фатальных неудач и бессонных ночей у него плохо работала поджелудочная железа, пересыхало во рту, деревенел язык.
— Докладывайте, — подгонял его Гитлер.
Сухой и шершавый язык не слушался, говорить было трудно.
— Нам пришлось снять оттуда… Я уже докладывал вам, мой фюрер.
— Докладывайте всем.
— Мы сняли оттуда шесть дивизий.
— Это улучшило наше положение на Востоке?
— До некоторой степени. Темп продвижения советских танков значительно замедлился. Их базы снабжения остались на правом берегу Вислы, а на территории Польши и Силезии началась оттепель. Полевые аэродромы раскисли, авиация бездействует.
— Провидение, — прошептал Гитлер.
«Провидение», — подумали все присутствующие. И первая искра надежды затеплилась в их сердцах.
У Гитлера была исключительная интуиция, помогавшая ему угадывать и использовать в своих целях настроение масс. К тому же он слепо и безоглядно верил в силу провидения, дарованного ему богом. Сначала это была игра, он делал вид, что верит в свою необычайную миссию пророка и провидца, потом игра превратилась в маниакальное убеждение.
— Разрешу себе добавить, — сказал в заключение Йодль, — что мы в свою очередь удерживаем надежные опорные пункты на правом берегу Одера и в Северной Померании.
Указка еще раз скользнула по карте. Потом Йодль поставил ее в специальный желобок у стенда, поклонился фюреру и занял свободное место в первом ряду.
Наступила продолжительная пауза. Гитлер встал, все также поднялись.
— Садитесь, — прогнусавил фюрер.
Все сели.
Гитлер подошел к карте, уставился на нее, словно бы колдуя. Все загипнотизировано смотрели на него. Они ждали чуда, надеялись на чудо, ибо в нем усматривали свой единственный шанс.
— Рейхсмаршал Геринг! — выкрикнул Гитлер.
Грузный Геринг мигом поднялся, застыв по команде «смирно».
— Слушаю, мой фюрер.
— В каком состоянии наши аэродромы?
— Люфтваффе базируется на стационарном бетонированном аэроузле… — чуть было не произнес «возле Берлина», но осекся: география не столь уж приятная, чтобы к ней привлекать внимание.
— Сколько самолето-вылетов в сутки может обеспечить люфтваффе?
— Я полагаю…
— Точнее, рейхсмаршал, точнее!
— Не менее… пяти тысяч, мой фюрер.
— Не слишком ли много? Вы всегда преувеличиваете свои силы и недооцениваете силы противника! Это ваш существенный недостаток.
— Я учту это, мой фюрер.
— На три тысячи вылетов ежедневно вы способны?
— Ручаюсь головой, мой фюрер.
Многочисленные ордена вызывающе звякнули, и это обескуражило Геринга. К его счастью, после взрыва бомбы, которую по поручению заговорщиков подложил Штауфенберг, Гитлер стал хуже слышать и не обратил внимания на этот бессмысленный звон. Он обратился к Гиммлеру:
— Господин рейхсфюрер!
Генрих Гиммлер, с удовольствием наблюдавший, как фюрер распекает Геринга, вскочил с места и замер.
— Я назначаю вас главнокомандующим группой армий «Висла».
— Такой группы нет, мой фюрер, — отважился на реплику Йодль.
— Она будет, — безапелляционно отрезал Гитлер. — Записывайте, генерал.
Он оживился, отступил от карты, плотнее прижал больную руку здоровой, чтобы она не дергалась. Начал диктовать генерал-полковнику Йодлю:
— Сформировать группу войск «Висла» под командованием рейхсфюрера СС Гиммлера. Группе подчинить девятую армию в составе пяти пехотных дивизий и одной танковой, вторую армию в составе тринадцати пехотных дивизий и одной танковой. Создать новую, одиннадцатую, армию, передав ей резервные части и офицерские школы. В помощь группе «Висла» перебросить из центральных районов рейха девять пехотных дивизий, четыре танковые и одну моторизованную. Выяснить также возможность переброски на Восток новых контингентов войск с Западного фронта, из Норвегии, Италии…
Пока Гитлер диктовал свой хорошо обдуманный приказ, Гиммлер лихорадочно соображал, кто подложил ему эту свинью, кому он более всего мешает в осуществлении каких-то тайных планов. Геринг? Нет, его карта бита. Риббентроп? Фюрер давно презирает долговязого болвана. Геббельс? Шпейер? Кейтель? Вряд ли. Первые два — люди гражданские, в военные дела не вмешиваются, третий — наоборот, старый фельдмаршал, для которого назначение руководителя СС на высокий пост в вермахте, несомненно, является оскорбительным вызовом. Следовательно, Борман? Да, он, и только он! Этот плюгавый нелюдим, сосредоточивший в своих руках всю казну партии, все бесчисленные богатства, вкладывал их по собственному усмотрению в нейтральные иностранные банки. Став начальником партийной канцелярии и главным секретарем фюрера, он пользуется безграничным влиянием на Гитлера. Вот чья эта работа! Но почему, зачем, с какой целью?