Дэвид Сассун поддерживал британское вторжение в Китай. Он начал заниматься продажей опиума. Со своих складов и офиса в Бомбее он приобрел корабль, загрузил его опиумом и нанял капитанов, чтобы они отправили его в Китай. Это было опасное путешествие. Поскольку китайцы считали опиум запрещенным, кораблю Сассуна приходилось выгружать наркотики на небольших островах вблизи южного порта Кантон, а затем подкупать китайских чиновников и платить китайским дилерам, чтобы те распространяли его.
Тем не менее, каждый ящик опиума, отправленный в Китай, приносил прибыль в размере около 100 фунтов стерлингов, или 10 000 долларов в пересчете на сегодняшние деньги. Дэвид регулярно посещал Калькуттскую опиумную биржу, чтобы делать ставки на опиум.
В соответствии с привычной стратегией, он покупал землю и строил склады для хранения опиума, купленного другими купцами, и предоставлял кредиты торговцам опиумом. Он был слишком мал, чтобы конкурировать с крупными компаниями - ему принадлежал один пароход, перевозивший опиум, по сравнению с компанией Jardine, Matheson & Co., которая владела двенадцатью большими пароходами, дополненными сотнями более мелких судов, - но он закрепился в прибыльном бизнесе.
Индия сделала Дэвида Сассуна богатым, а его самого - британцем. Он перевез свою семью в особняк на Малабарском холме в Бомбее - элитном районе с прохладными бризами, расположенном высоко над грязью и шумом города. Он создал свой новый дом по образцу итальянского палаццо и назвал его "Сан-Суси" в честь прусского дворца Фридриха Великого в Потсдаме. В 1853 году он принес присягу и стал британским гражданином, написав свое имя на иврите, поскольку все еще не знал, как писать по-английски. Четыре года спустя британцы столкнулись с серьезнейшей угрозой своему контролю над Индией, когда местные индийские наемники, нанятые Британской Ост-Индской компанией, подняли мятеж сипаев; Дэвид от всего сердца присоединился к Британии, внося деньги и собирая средства у других багдадских семей, обосновавшихся в Бомбее. В качестве драматического жеста Дэвид обратился к британским чиновникам в Доме правительства в Бомбее и предложил собрать и снарядить еврейский легион, чтобы сражаться на стороне британцев в случае распространения индийского восстания. Добровольцы не понадобились, но Давид купил государственные облигации, чтобы финансировать развертывание британских войск, и вложил значительные средства в бомбейский фондовый рынок, чтобы продемонстрировать свою уверенность в британском правлении. Он также объявил, что его семье и всем его сотрудникам будет "разрешено носить западную одежду так часто, как они пожелают, чтобы было известно, на чьей вы стороне". Когда британские войска подавили восстание, Дэвид возглавил факельное шествие в честь праздника и устроил банкет и бал в Сан-Суси. Военный оркестр приветствовал прибытие нового колониального губернатора, лорда Элфинстоуна. Он поднял тост за Дэвида Сассуна: "Мы не должны забывать, что во время мятежа, когда некоторым угрожала опасность и паника, мистер Сассун и его семья были первыми, кто выступил в поддержку британского правительства". Абдулла, старший сын Дэвида, стал называть себя "Альбертом" в честь принца Уэльского, полное имя которого было Альберт Эдвард.
Англофилы полностью англизировались. После победы Британии в Опиумной войне 1841 года Бомбей был воодушевлен перспективами торговли с Китаем. Англичане активно призывали предпринимателей следовать за "Юнион Джеком" и обещали защиту британских войск и канонерских лодок. Прошла дюжина лет с тех пор, как Дэвид пронесся по улицам Багдада и скрылся в ночи. Он преуспел в Багдаде. Он преуспел в Бушире. Он преуспел в Бомбее. Новая возможность манила. Он обратил свой предпринимательский взор на север, в Китай, и в Шанхай.
Дэвид Сассун (сидит) с тремя сыновьями в Бомбее в 1858 году
2.
Империя сыновей и опиума
даотай сидел в своем кабинете в обнесенном стеной городе Шанхае и ждал известий о прибытии иностранцев. Он был китайским эквивалентом мэра - имперским китайским чиновником, посланным в пекинском дворце он курировал шанхайские суды, полицию, транспорт и сбор налогов. Работа оплачивалась достаточно хорошо и, что еще важнее, была трамплином к высшим должностям. Предыдущие даотаи руководили периодом растущего процветания Шанхая.