- Хочешь узнать истину, плати! - хриплый мужской голос проник в карету, заставив меня насторожиться. Я сумел разглядеть длинный бумажный нос и несколько павлиньих перьев. Артисты скрывали свое лицо под уродскими масками с птичьими клювами и свиными пятаками.
- Пошел прочь! - я резко одернул артиста и попытался выйти из кареты. Но вовремя остановился - попасть в толпу хитрых и пронырливых комедиантов было подобно смерти. А вот показать свою решимость, чтобы напугать бродяг, виделось мне не такой уж плохой идеей.
Отпрянув, артист спрыгнул с подножки и уставился на меня, слегка склонив голову вперед, словно наглый жирный ворон, ожидающей скорой добычи. Двугорбая шапочка, маска с длинным носом, просторная «крестьянская» одежда - все в этом человеке вызывало во мне отвращение.
Заметив растерянный взгляд возницы, я разглядел перед лошадьми плотную толпу балагуров. Яркие огни высоких факелов заставляли коней нервно ржать и бить копытами о мостовую.
- Действий, действий, действий! - деревянные навершия палок стали издавать барабанную дробь.
Они раззадоривают меня, провоцируя на агрессию. И если я не удержусь, схвачусь за шпагу и утону среди двух десятков комедиантов, меня хорошенько отходят дубинками.
Вот и все представление.
Но я не собирался добровольно угодить в эдакую ловушку.
- Пошли прочь поганые крысы! - стараясь сохранять зыбкое спокойствие, я не спускал глаз с длинноносого. Тот в свою очередь замер как изваяние. Я толкнул в плечо Трипли: - Не спи. Расчисть дорогу.
- Ага, - возница свистнул и щелкнул хлыстом. Лошади отозвались и попятились, стараясь встать на дыбы, но лишь заскользили по влажной мостовой. Огонь показался им страшнее мощных ударов.
- Боитесь посмотреть нам в глаза, синьор?
Возможно мне просто показалось, но буркала злобных артистов стали красными, словно агат.
- Я бы на вашем месте не был столь самоуверенным, - выпалил я.
В ответ мне раздался довольный смех, и огненные клубки лассо разрезали воздух. Двое артистов подожгли шары. Их пои[2] взмыли ввысь разделив темноту на множество ярких границ. Представление сопровождалось настоящим улюлюканьем и свистом. Совсем неподалеку показались несколько стражей. Я видел, как они с недоверием уставились на комедиантов и собирались подойти к нам. Но предводитель смутьянов, внезапно заорал:
- Карнавал, Вива карнавалэ! Вива!
Не могу передать словами то отчаянье, что охватило в тот момент мое сердце. На лице стражей появились улыбки и они, приветственно махнув рукой, стали стремительно удаляться, унося с собой призрачную надежду на спасение.
Когда я перевел взгляд на возницу, Трипли понял все без слов: его хозяин не знает, как выбраться из огненного кольца.
- Паникуете, синьор? И правильно делаете! Скоро ваше время закончится, и город не будет принадлежать масочникам! Слышите?! Не будет! - голос предводителя артистов прозвучал как приговор.
Но меня в ту минуту меня интересовали исключительно реальные угрозы - металлические шипы на деревянных дубинках выглядели очень опасно.
- Последний раз прошу вас освободить мне путь и не чинить препятствий. - Я указал пальцем на дорогу, словно полководец, готовящийся к штурму.
Тем временем огненная преграда достигла ширины дороги. Карета качнулась, и мне ничего не оставалось, как спрыгнуть на мостовую.
- Сорвите с него Лик! Покажите его уродскую физиономию!
Молниеносный приказ предводителя заставил артистов сорваться с места. Шут, прикрепленный к навершею посоха, дернул головой, обнажив огромные зубы, колокольчики на его колпаке отозвались дребезжащей квинтой.
Удар у артиста вышел корявый похожий на отмашку от давно надоевшего собеседника. Увернувшись, я оттолкнул его, ощущая с какой невероятной силой меня затягивает эйфория схватки. Запрыгнув на подножку, я ударил ногой одного из нападавших. Трипли тоже не мешкал: кнут возницы опустился на спину другого артиста. Тот взвыл, выгнувшись дугой.
- Гони! - на последнем издыхании рявкнул я, но было поздно, Веселящиеся балагуры подхватили лошадей под уздцы.
Проведенье! Я уже готовился принять неотвратимый удар судьбы, когда сам Безликий услышал мои молитвы.