Если бы не явственное ощущение, что шаман почти так же близко, как во дворце, Менфис бы повернул назад из-за опасения застрять в лесу навсегда или наткнуться на хищное животное. Магия Воды способна и покалечить, и вылечить, но растрачивать силы на стычки с местной фауной не хотелось. И с приближением к предполагаемому лагерю баракорца волшебник стал ступать осторожнее и как можно меньше шуметь. Усилия оправдались: спустя пару часов с момента, как вошел в лес, он наконец услышал голоса.
Говорили на баракорском. Глухие, отрывистые фразы повисали в воздухе. Менфис затаил дыхание и постарался подойти ближе. Собеседники то перекидывались предложениями, то замолкали. Расстояние и слабое знание баракорского не давали разобрать смысл разговора. Место просто пропиталось шаманской магией, и оттого Менфис чувствовал себя крайне неуютно. Казалось, что он здесь как на ладони, как бы ни таился. Вглядываясь в деревья, он постарался хотя бы различить людей, чтобы оценить количество противников. Метрах в тридцати заметил натянутый выше человеческого роста тканевый полог, потянуло дымком от костра. Баракорцы, похоже, сидели на земле, и за кустарниками рассмотреть фигуры не получалось. По голосам выходило, что их, как минимум, трое.
«Как бы приблизиться к ним? Отвлечь внимание Водным элементалем? Нет, заметят раньше, чем получится атаковать. Натравить Реплику? Потрачу много сил. Возможно, стоит попробовать окружить всю поляну Водной темницей и дождаться, пока они потеряют сознание без воздуха, потом связать, допросить шамана…»
Размышления Менфиса прервал глухой треск дерева о его затылок, и сознание поглотила темнота.
— Хык за двор ца? Пор за хык во ту прам так?
— Не жна. Ва ту крца на ждо щкур су нал…
Гавкающие голоса доносились будто из тумана, смысл сказанного разбивался о боль в затылке. Старый волшебник лежал на спине в неудобной позе, с кляпом во рту. В глаза светило такое яркое солнце, что, казалось, если он их откроет, то снова потеряет сознание. Он хотел было инстинктивно простонать и пошевелиться, чтобы сменить положение, но его остановила мысль: «Баракорцы!» Менфис задержал дыхание и какое-то время лежал так, пытаясь понять, не выдал ли он себя.
— Прам за сключ на. Уск! Зар ца ра но? — сказал один из варваров и смачно сплюнул.
— Не су нал. Ру не на жух туз вклад.
Менфис медленно выпустил воздух из горевших лёгких. Голова постепенно прояснялась, хотя приложили его чем-то увесистым. Однако руки оказались связаны за спиной, да и ноги были до боли стянуты веревками. Дикари явно понимали, кто он, и что умелый волшебник может колдовать даже без рук, поэтому предприняли меры предосторожности, чтобы он не освободился.
«Как скверно всё вышло…»
Он постарался прикинуть, на каком расстоянии находятся баракорцы, могут ли они сидеть к нему лицом? Попытавшись чуть-чуть приоткрыть глаза и что-то увидеть из-под ресниц, Менфис лишь убедился в том, что солнце в зените. Значит, он валялся без сознания не меньше двух часов. Почему его не убили? Поразмыслив, Менфис постарался сосредоточиться и использовать все свои познания баракорского языка, чтобы хотя бы понять, что с ним будет дальше.
— За бер нал тоз манч вас ку!
— Нал кран то хищ за ше лукр?
— Зор туз нал се тас.
— Ту нез нар! Дзе той мо хар…
За полчаса из ленивого обмена репликами аландриец смог вытащить хоть какие-то ключевые слова: маги, дети, главный, горы, камни, вечер, тащить… Как будто выходило, что вечером они собирались вести его на встречу с главарем, но при чем тут дети? И как будто магов упоминали во множественном числе и не совсем в отношении Менфиса. По крайней мере, баракорцы не собирались сейчас его убивать, а значит, ещё есть шансы выкарабкаться.
Решив, что худший вариант, который ему сейчас грозит, — ещё один удар по голове, Менфис медленно и осторожно, в несколько этапов всё-таки сменил позу на сносную. Перевалился со спины на бок, повернул голову так, чтобы солнце грело левую щёку. Один из преступников после этого подошёл и пнул старика под колено, проверяя. Менфису стоило усилий не застонать. Зато потом поза дала возможность украдкой оглядеть лагерь: тент над баракорцами, костер, мясо на вертеле. Их оказалось пятеро. Низкорослые, коренастые, с типичной кожей желтоватого оттенка. Одеты по-аркенхарски, видимо, чтобы привлекать меньше внимания. Кто из них был во дворце, Менфис опознать не смог, хотя лицо одного украшали какие-то рисунки, и он говорил в приказном тоне.