— Эй, уважаемый, как там вас, Менфис, кажется? Вы же Менфис, да?
— Да он это, он, — скептически заметил обладатель алых одеяний, говоривший с едва заметным аландрийским акцентом. — Я видел его на свадьбе у постамента…
— Мне тоже выдали подходящее описание: седой, бородатый, загорелый, синие с золотом одежды.
— Да вытащите вы ему кляп, в конце концов! — это девушка. — Он не может даже кивнуть, судя по виду. Дайте воды.
Когда его прислонили к дереву, вытащили тряпку изо рта и дали напиться, Менфис, наконец, смог сфокусироваться. Перед ним стояли широкоплечий, закованный в доспех рыцарь с пронзительным серым взором; одетая в легкую кожаную броню симпатичная русая воительница и темноволосый инквизитор явного южного происхождения в форменных алых одеяниях, старавшийся выглядеть равнодушным. Странная компания. И смутно знакомая.
— Благодарю. Кто… кто вы?
— Судьба твоя, — мрачно бросил воин.
— Да погоди ты, судьба! — девушка присела на корточки рядом с волшебником. — Меня зовут Виктория. Это Гордон, рыцарь из гвардии наместника, и инквизитор Махуд, уполномоченный именем лорда Гаррета Сертана вершить правосудие на месте. В крайнем случае. Если будете активно сопротивляться.
Она внимательно посмотрела на его реакцию, но Менфис лишь устало кивнул:
— Вы спрашивали… Да, Менфис — это я.
— Нас послали за вами из дворца, уважаемый, — продолжил рыцарь. — Вас считают причастным к убийству Элеоноры Сертан. И то, что вы сбежали сразу после нападения принца, вряд ли служит оправданием. Вы должны это понимать.
— Патрис… Элеонора… Они живы?
— Принца казнили за убийство наследницы. Она также скончалась от яда, не успели спасти, — сухо констатировал инквизитор, глядя на свои вычищенные ногти.
Менфис хотел вдохнуть, но не смог. Сердце сдавило удавкой. Он хотел заорать, возопить, зареветь, но смог выдавить только жалкий хрип:
— Мой мальчик, как же так, нет… они невиновны… всё баракорцы, шаман…
Он ведь думал о том, что такой исход возможен. Что Патриса могут казнить. Но услышать эту новость оказалось невыносимо больно. По щекам старика непроизвольно полились слёзы, он зашёлся в судорожных всхлипах и согнулся пополам, уткнувшись в колени. Он не мог даже закрыть лицо руками, всё ещё связанными.
Прошло какое-то время, и краем уха, остатками ошарашенного сознания Менфис слышал движения и тихие разговоры. Ему удалось взять себя в руки и восстановить дыхание, но старик всё ещё сидел, сгорбившись, пытаясь собрать мысли воедино. И вдруг почувствовал на руке металл, с прикосновением которого его магическая сила пропала, будто мгновенно ушла в глубины тела и разума, потерялась посреди одолевшего его горя.
Менфис от неожиданности поднял голову и увидел сияющие на браслете алые руны. Вот оно что: магия Крови, которая позволяет блокировать другую магию. Что ж, этого следовало ожидать.
После того как на нём застегнулся браслет, троица явно перестала опасаться волшебника. Виктория развязала ему руки и ноги и, сочувственно улыбаясь, предложила краюху хлеба и кусок сыра.
— Ну, будет, господин Менфис, — бросил Махуд почти презрительно. — Молодых уже не вернуть. А вы ещё можете помочь нам разобраться и поймать виновных, раз уж вы говорите, что принц ни при чём, а виноваты шаманы. Мы готовы выслушать вашу версию.
Менфис кивнул, вытер рукавом влажное лицо и с благодарностью принял еду.
— Допустим, баракорцев мы действительно увидели, и они почему-то схватили вас, — кивнул в сторону четырёх трупов Гордон. — Так что случилось?
Менфис глубоко вздохнул, наконец выпрямился и, стараясь держать подобающее главному магу Аландрии лицо, рассказал отряду спасителей всё, с момента, как почуял чуждую магию в свадебном зале. Он говорил небыстро и порой останавливался, чтобы лучше подобрать слова на неродном языке.
— Они вели меня в какой-то пещер и говорили о пред… главном шамане. Говорили «дети», но я так и не понял этот смысл, — подвёл итог волшебник. Обвёл взглядом посланников лорда: — Я хочу знания, что делает Баракор опять здесь. Хочу… Хотел бы с вами знать, что там, в пещер. Может, мы спасём жизни. Аркен-Хару нужно знать о шаманах.
Во время его рассказа Гордон задумчиво мерил шагами поляну, Махуд стоял напротив и внимательно следил за каждым взглядом и жестом Менфиса, явно надеясь поймать на лжи, а Виктория сидела рядом на пне и периодически сочувственно качала головой. Когда он закончил, некоторое время все молчали. Воин остановился, инквизитор отвернулся, а наёмница поглядывала то на одного, то на другого.