Ерошкин едва заметно поморщился, буркнул:
- Все призывают, агитируют…
- Нет, Ерошкин, никто призывать вас не собирается. Когда вам по-настоящему придется трудно одному, вы сами поймете: это не агитация. Это из книги под названием «Жизнь». Только вот идти в обратный путь и начинать все сначала - а это неизбежно произойдет,- будет гораздо трудней. И мучительнее…
Весь день потом вспоминалось это растопыренное, как старое кресло, ерошкинское «я». Беспокоило оно замполита… А день выдался на редкость трудным. После завтрака пришли на заставу пионеры, и Тикунов водил их по музею Андрея Кижеватова, который за каких-то два года посетило более десяти тысяч человек, а он, замполит, был его бессменным экскурсоводом… Потом замполит проводил с солдатами беседу по материалам XXV съезда КПСС. Хотелось, чтобы беседа прошла интересно, чем-то запомнилась, запала в душу. Перерыл массу источников, еще раз прочел все, что написано о сегодняшней жизни тружеников героической брестской земли, на которой он теперь несет службу… Говорят, получилось интересно.
Потом, выкроив минуту, засел за письмо,
Николай Тикунов - брату Георгию
…Прежде мне иногда казалось: еще чуть-чуть, и на моих глазах произойдет чудо - рождение личности, которое ты называешь синонимом воспитания. Но что-то рушилось, и близкая цель вновь уходила за горизонт… А однажды я понял простую, но чрезвычайно важную истину, что не надо ждать чуда. Ждать можно хорошей погоды, встречи с любимой; «чудо» же творят своими руками, оттого оно и чудо… Я знавал одного паренька, который говорил - явно с чужих слов о земном шаре: «Эта штука слишком быстро вращается. Меня на ней трясет, я не могу сосредоточиться». Чтобы он наконец «сосредоточился», мне и ему понадобилось почти два года. Чем не чудо?.. Зато у нас, политработников границы, есть в работе счастливый миг - это когда удается уловить в службе не просто сухую формулу, но и строки поэмы…
Домой Тикунов пошел, когда за окнами было темно. Из комнаты дежурного вдруг донесся тоненький голосок сына. Заглянул. Алешка сидел за столом, острые лопатки крылышками топорщились под рубашкой. Дежурный сержант, не замечая Тикунова, говорил:
- Тебе, Алексей, в этом году в школу. Буквы знаешь? Тогда бери тетрадь. Ручку держи крепче. Пиши: «Я живу на границе». Есть? Пошли дальше. «Моя Родина - СССР». И восклицательный знак.
МГНОВЕНИЯ ГРАНИЦЫ
«Из крохотных мгновений соткан мир…». Микроскопическая, почти неосязаемая частичка времени - мгновение. Велика ли ему цена? Все относительно. Все познается в сравнении.
Я видел их - мгновения границы, которые отделяли прошлое от настоящего, жизнь от смерти, победу от поражения. Но вставали за суровыми, однозначными понятиями «долг, присяга, ответственность» и другие грани жизни границы - мгновения открытий, радостных минут вдохновенного труда и встреч с прекрасным. Они-то и позволили объединить три совершенно различные, но в чем-то неуловимо схожих эпизода в цельное повествование.
Кому дано
Они стояли чуть в стороне от других - новички, первый день в отряде. Приятели - такие же новобранцы - курили. Дым таял, уносимый ветром. Сплеталось кружево из обрывков разговоров о «гражданке», приглушенного смеха, внезапных вздохов. Первый день…
Эти двое курили. Говорили о спорте. Власов случайно оказался неподалеку - прислушался, уловив в разговоре тревожную нотку.
- Шиповки на прощание брату пришлось отдать. Теперь не попрыгаешь,- вполголоса сказал один, смуглолицый, поджарый, упругий.
- На кроссах да марш-бросках - еще как попрыгаешь. Без шиповок, в сапогах… А я в «Ударнике» хоккеем занялся,- подхватил другой,- по области первое место держали. Да что там… Отпрыгались…
- Отпрыгались, говорите?-Власов подошел ближе.- Сами придумали или от кого услышали?
Двое смущенно умолкли: не понять, что обозначала улыбка на лице этого рослого, стройного пограничника.
- Старшину Власова - к начальнику учебного пункта!- объявил в это время дежурный.
- О спорте мы еще побеседуем,- заверил Власов.- Обязательно.- И легко взбежал по ступенькам казармы.
- Как пополнение, старшина?- спросил майор, когда Власов вошел в канцелярию.- Осваиваются?
- Освоились. Уже говорят о спорте.
- Вот как? Ну что ж, это неплохо. А как твои личные соображения?
Оба хорошо понимали, о чем речь. Василий еще не забыл начало собственной службы, такой же, как этот, учебный пункт, где он после отличного окончания школы сержантского состава был оставлен помгрупповодом и старшиной… Не забыл, как ходил в должности зам-комвзвода, как родной третий взвод - неугомонный, заводной, искрометный третий взвод,- неизменно занимал по учебе и спорту первые места… Настоящее, большое - оно всегда помнится долго, его не сдашь, как изношенное обмундирование, каптенармусу…