========== Последние мятные ==========
Эта земля давно пропитана кровью. Смердящей, вязкой кровью врагов. Врагов, которых он когда-то считал своей семьей, а теперь не чувствовал ни капли сожаления, каждый раз безучастно смотря на их лица и спуская курок…
Ваас неспеша обходит захваченную деревню, сложив напряженные руки в карманы военных штанов и устремляя мечтательный взгляд к небу. Его верный, излюбленный глок в наскоро забинтованной ладони отливает солнечными лучами, а пираты расхаживают по окрестностям, перекликаясь и громко матерясь в своей привычной манере.
Каждый удачный захват для них своего рода лотерея: без зазрения совести они расталкивают мертвые тела тяжелыми берцами, переворачивая их на спины, а затем приступают к поиску куша, обыскивая тех с ног до головы. Ваас не был сторонником такого ритуала, и каждый раз при виде своих шестерок, набрасывающихся на трупы, как стая гиен на кусок гнилого мяса, он мысленно проводил параллель между ними и голодными крысами, способными сожрать любое дерьмо, которым ты их накормишь…
Он достает полупустую пачку сигарет и усмехается. Криво, озлобленно. Только так он умеет. Он знает, что ему не нужно быть таким, как эти псы. Не нужно выживать.
Это его гребаные владения. Здесь все принадлежит только ему…
Воздух вокруг, некогда чистый и наполненный счастливыми возгласами женщин и детей, теперь пахнет едким дымом и порохом. Дерьмовым коктейлем из запаха крови и зловонного пота. И Ваас не брезгует вдохнуть поглубже.
Когда трупов становится до неприличия много, его взгляд вновь устремляется к телам под ногами — громко матернувшись, главарь пиратов переступает каждое из них, чтобы не заляпать в крови идеально вычищенные берцы.
Ваас отбрасывает непотушенный бычок куда-то в сторону, не боясь, что его джунгли могут вспыхнуть в одно лишь мгновение.
Вокруг него и так сплошной огонь. Он зародился еще много лет назад, взял свое начало из самого сердца, и медленно, медленно разгорался с пожирающей его душу ненавистью. Теперь пламя покинуло тело и сожгло все к чертям собачим. Обидчики наказаны. Вот они — у него в ногах. И еще сотня других заживо сгорают под его натиском каждый гребаный день…
Взгляд пирата невольно цепляется за одно из мертвых тел в паре метров от него. На миг он замирает, в неудачной попытке рассмотреть черты лица, затем неуверенно делает шаг навстречу, сложив руки в карманы и недовольно щурясь, то ли от палящего солнца, то ли от незнания резона такого внезапного для себя внутреннего порыва.
Ваас присаживается на корточки напротив смуглой девушки, чье лицо скрыто под растрепанными волосами — аккуратным движением пират заправляет длинные черные пряди, прилипшие к мокрым от грязи впалым щекам, приоткрытым губам и редким ресницам. Он замирает. Всего лишь на несколько секунд, которые тратит на пристальное рассматривание острых черт молодого лица, которое кажется ему до боли знакомым…
Только прийдя к осознанию, Ваас на миг выходит из ступора и вновь хмурится, но уже не от солнечных лучей. Внутри он отрицает, не верит. И все же теряет контроль над телом, не в силах убрать теплую ладонь от холодной кожи и сдвинуться с места.
Встретились бы они еще вчера, и мужчина ни за что бы не узнал ее. Все те годы, прожитые в страхе перед его пиратами и войной, которую они устроили на ее родине, давно забрали юность и красоту этой девушки.
Она повзрослела.
Они оба повзрослели…
Теперь, будучи мертвой, она выглядит живее всех живых. К смуглому личику все еще приливает кровь, черты лица расслаблены, спокойны. Она словно пребывает в глубоком сне, нежели в темной, бесконечной пустоте погибшего сознания. Такая беззащитная, молодая, невинная…
Да, Ваас запомнил ее именно такой.
Пират бегает глазами по ее хрупкому телу, одетому в какие-то лохмотья цвета бохо*, обычно носимые повстанцами. Внешне мужчина все так же невозмутим, однако внутри он взволнован и судорожно ищет пулевое ранение, оставленное под тонкой окровавленной тканью.
Он должен проверить. Должен убедиться. Должен увидеть это своими собственными глазами…
Ваас без раздумий рвет податливую ткань верха в том месте, куда, как он предполагал, вошла пуля. Нет, он все еще не брезгует — его забинтованные пальцы уверенно проникают в кровоточащую плоть и уже через несколько секунд извлекают патрон.
45 GAP — Glock 37.
Ваас чувствует необъяснимую горечь в душе, не схожую с разочарованием или чувством сожаления, которое в принципе отсутствовало в нем, как таковое. Он злится. Он хочет выпустить всю обойму в первого же пирата, на которого поднимет глаза, полные печали…
Но вместо этого главарь пиратов молча прокручивает в руке патрон от глока. Своего глока. Единственного пистолета на весь чертов пиратский состав, коим он руководил во время обещающего быть веселым «визита к аборигенам».