— Что, черт возьми, мы будем делать?
— Потише, ладно? Приведи Планера сюда, это то, что мы собираемся сделать.
Кэссиди включил свет в холле. Планер уже спускался по лестнице, плотный мужчина лет пятидесяти с серебристо-седыми волосами. Поверх пижамы на нем был шелковый халат с узором «пейсли», в руке — пистолет, один из вездесущих «Глок-17».
"Брось это!" — крикнул Престон. «Брось это, черт возьми, сейчас же!»
Осторожно Планер вытянул руку, пока она не оказалась над перилами, и уронил пистолет на пол, где он подпрыгнул и заскользил по дубовому плинтусу. Престон поднял его, чертову уродливую пушку, и засунул за пояс.
— Пошли сюда, — сказал Кэссиди Планеру. — Нам немного нужна ваша помощь.
Планер начал спускаться, но недостаточно быстро для Престона, который побежал к нему, делая два широких шага за раз, и вонзил узи ему в ребра. «Ложись, черт возьми!»
В кабинете Планер посмотрел на сейф и улыбнулся.
— Открой, — сказал Кэссиди.
Планер повернулся к нему. — У тебя точно есть номер?
Кэссиди подошел очень близко. — Я бы не советовал этого сейчас, будучи умным. Дурачиться.
— Есть лишний номер, — объяснил Планер. «Все время меняется. Что-то вроде лотереи, наверное. Вот почему, когда я подумал, что у Пола Финни есть остальная часть комбинации, я не слишком волновался».
Престон замахнулся на него дулом «узи», и Планер тяжело упал на колени с кровавой полосой на лице.
«Не обращай внимания на свой гребаный рот, дай нам гребаный номер. В настоящее время."
Поморщившись, Планер коснулся своей щеки. Престон поднял пистолет.
— Это два числа, — сказал Планер. «Семь и один».
Кэссиди быстро подошел к сейфу.
«Знаешь, я позвонил в полицию, — сказал Планер, приподнявшись на одно колено. — Из спальни, до того, как я спустилась вниз.
"Ты врешь."
Планер улыбнулся своей самодовольной улыбкой. "Вы действительно так думаете?"
Слабый, не очень далекий звук сирен просачивался сквозь тяжесть комнаты.
"Сволочь!" — сказал Престон и нажал на курок.
Словно во власти внезапного припадка, тело Планера затряслось и затряслось на полу.
"Иисус!" — воскликнул Кэссиди. Он возился с цифрами, всеми пальцами и большими пальцами.
"Быстрый! Быстрый!"
Сирены стали громче, ближе.
"Это очень поздно. Убирайся!"
Они подбежали к входной двери, распахнули ее и помчались через двор к воротам. Кэссиди вытащил из кармана ключи от машины и бросил их на дорогу.
«Какого хрена!»
Со второй попытки он достал их и отпер двери. Двигатель завелся с первого раза. Звук полицейских машин уже почти донесся до них, фары были видны на дороге позади. Кэссиди вдавил педаль газа в пол и с визгом шин сорвался с места.
«Потерять их, черт возьми, потерять их!» Откинувшись на сиденье, чувствуя, как Кэссиди снова ускоряется, Престон пристегнул ремень безопасности.
Виляя влево-вправо, машина заехала на бордюр, занесло, удержала равновесие: когда они поворачивали на перекрестке, ведущем обратно в город, прямо на них двигалась другая милицейская машина.
Кэссиди крепко вцепился в руль и держал линию и скорость. В последний момент водитель полицейской машины резко перевернулся, его левый борт ударился о низкую стену, прежде чем развернуться боком, чтобы заблокировать дорогу. BMW врезался в другую сторону полицейской машины, когда она проезжала мимо, и отскочила, накренившись на своем пути.
"Здорово!" — закричал Престон. — Чертовски здорово, чувак. Ты чертовски здорово справился.
— А я, однако, не слышал, — сказал Кэссиди. — Хотя я сам так говорю и не должен, не так ли?
На развилке дороги за Окстоном он слишком быстро повернул, проехал через живую изгородь и врезался головой в ствол черешчатого дуба.