– Он хочет, чтобы у тебя было все самое лучшее, Кили, – уверяла меня мама. – И он очень страдает от того, что не может внести в наш семейный бюджет свой вклад. Ты же знаешь, какие все Хьюитты гордые. Думаю, это заложено в их генах. В общем, я не хочу, чтобы отец мучился из-за того, что он не в силах исправить.
Я кивнула.
Немного более двух лет назад папа провалился сквозь прогнивший пол сеновала, когда чинил чей-то амбар. Тогда он пролетел двадцать футов, упал на цементный пол, раздробил кости таза и так повредил левую бедренную кость, что она переломилась надвое. Ему сделали множество операций, ввинтив в кости несколько металлических штырей и пластин. Он по-прежнему мог ходить, но сильно хромал, потому что одна его нога больше не сгибалась. Так что починка того амбара была последним плотницким заказом, который он получил.
Но нашим заговорщицким планам так и не суждено было осуществиться. Когда мы вошли в дом, папа сидел за своим компьютером, и он едва оторвал взгляд от монитора, чтобы посмотреть на нас с мамой и спросить:
– Ну как, хорошее выбрали платье?
– Хорошее, – подтвердила я с лестницы, уже наполовину поднявшись на второй этаж.
Глава 5. Суббота, 14 мая
Проливные дожди, возможно создание условий для разлива реки. Максимальная температура 43 градуса по Фаренгейту.
Утром того дня, когда должен был состояться Весенний бал старшеклассников, я проснулась рано и в доме у Морган, как если бы занятия в школе все еще продолжались. Но на этот раз я не чувствовала себя невыспавшейся и не умоляла дать мне поспать еще пять минут, как тогда, когда мне предстояло идти на уроки. Едва я открыла глаза, как мой мозг, словно готовя воздушную кукурузу, взорвался множеством вариантов текстовых сообщений и фоток, которые я могла послать Джесси Форду, и сотнями разных забавных и вместе с тем кокетливых способов пожелать ему доброго утра.
В конце концов я остановилась на селфи, на котором я лишь наполовину проснулась, со спутанными развевающимися волосами, заспанными глазами и ртом, разинутым в широком притворном зевке. Пока я его снимала, Морган подняла голову с подушки и, щурясь, отвела глаза от светящегося экрана моего телефона. За окном все еще было темно из-за разыгравшейся бури. По правде сказать, я думаю, что солнце в тот день так и не появилось.
Морган сонно сказала:
– Кили, пусть он сначала пошлет тебе сообщение.
Я сдержанно засмеялась, давая знать Морган, что на этот раз она в корне не права.
– Я просто хочу скинуть ему шутливую фотку. Никаких объяснений в любви и всего такого прочего. – Хотя на одной мне понятном языке именно об этом говорилось в каждом сообщении, который я посылала Джесси.
Морган попыталась отобрать у меня телефон, но она была еще вялой после сна, и я легко ее победила. В конце концов она опять повернулась к стенке.
– Ладно, но помни вот о чем, – зевая, сказала подружка. – Сегодня вечером ты не должна вести себя так, чтобы смешить Джесси. Тебе надо держаться так, чтобы он решил тебя поцеловать.
Разумеется, она была права.
Я еще раз посмотрела на свое изображение. Я выглядела на нем отнюдь не симпатичной. Напротив, я выглядела так, будто у меня не все дома.
И я быстренько его удалила. Потом я снова легла на кровать Морган и стала наблюдать, как качаются пластиковые жалюзи, то всасываясь в ее наполовину открытое окно, то опять высовываясь наружу, а вентилятор на потолке ее комнаты вращается от порывов ветра. Я слушала шум дождя и изучала инструкции, которые нашла в глянцевом журнале, о том, как надо подводить глаза и красить ресницы. Я просматривала их, мечтая о том, как встану на цыпочки, чтобы поцеловаться с Джесси Фордом, и надеясь, что при этом он набросит мне на плечи свой блейзер, чтобы защитить меня от холода, принесенного обещанным на сегодня дождем, потому что, по моему разумению, это самый романтичный жест, который парень может сделать для своей подруги. Я послала Джесси мысленную просьбу скинуть мне сообщение. Чтобы подать мне знак, что в эту минуту он тоже о думает обо мне. Или хотя бы что он уже проснулся. Я бы с радостью удовольствовалась и этим.
В конце концов мой телефон загудел после полудня, когда я сидела в столовой дома Дорси, которую мама Морган, миссис Дорси, превратила в салон красоты. В эту минуту она как раз втыкала в мои волосы заколки-невидимки.
Раньше у миссис Дорси был салон на главной улице, но после того, как мистер Дорси от нее ушел, она, чтобы сэкономить деньги, перестала его арендовать и начала работать на дому. В тамбуре она установила раковину для мытья волос клиенток, а рядом поставила стиральную машину и сушилку для белья. Свою столовую она переоборудовала в салон красоты, продав свой столовый гарнитур на большой гаражной распродаже и заменив его на специальное кресло и зеркало, висящее на стене.