Не удивительно, что к утру решающего дня девушка извела себя до такой степени, что потеряла связь с реальностью.
Субботнее дежурство началось для Максим рано – ее товарищи еще отсыпались перед предстоящей насыщенной ночкой. Девушка прибыла в управление отчитаться за предыдущие сутки и обнаружила лишь старика Хоева посапывающим в любимом кресле. Они не говорили, и Макс, запо́стив на скорую руку рапорты о проведенной работе, поспешила убраться, пока не нагрянули коллеги. Она доложила, что возьмет один из байков, и на том была такова.
Первая из трех «ситуаций», как Максим обозвала это для самой себя, случилась спустя пару часов, в кофейне неподалеку от офисов рудной компании. Закончив с бытовой ссорой в трущобах на окраине города, где сурового вида мадам расшибла о супруга планшет за то, что тот отказался афишировать собственную историю браузера, девушка заехала перевести дух и почти сразу оказалась втянута в неудобный разговор. Так уж вышло, что в то же самое время, как в заведение заскочила Макс, там сидели двое знакомых ее папаши: как и сам старик, такие типичные лицемерные фронтирцы, которые, числясь у «рудников» на хороших зарплатах, тем не менее с удовольствием обливают корпорации грязью, едва выходя за двери их офисов. Вот и теперь эти двое великовозрастных мужичков, седовласые, но отнюдь не мудрые, спорили о событиях, случившихся пятью днями ранее в одном из соседних городов. Это было далеко не самое нашумевшее дело в истории Запада, но все-таки вызвавшее некоторый резонанс в среде обычных фронтирских жителей. По слухам, местная корпоративная полиция была обличена в рэкете, который тайно вела в отношении свободных бизнесменов на протяжении многих лет. Из того, что писалось в городской газете, можно было счесть, что предприниматели сами же и нарывались на пренебрежительное отношение; а законники со слезами на глазах принимали взятки, сознавая, что поступают не по совести. Однако, конечно, в том была попросту жалкая попытка «СидМКом» в пропаганду да сглаживание углов. На деле всякий гражданин Запада догадывался, эта история – только верхушка айсберга того беспредела, который творится при отсутствии надлежащего контроля со стороны Большого Кольца и который, как многие смели понадеяться, остался пережитком лихого прошлого. Разумеется, всякие токсичные людишки, вроде отца Максим и его приятелей не могли пройти мимо столь вопиющего случая. Девушка полнедели выслушивала дома один и тот же скулеж, направленный на корпоративный строй, и устала оправдываться перед папашей, что устроилась офицером заместо того, чтобы пойти трудиться на одного из фермеров. Повторять этот цирк с отцовскими приятелями в ее план не входило. Изменив привычке, Максим взяла кофе с собой и улизнула из заведения прежде, чем любящие почесать языками обыватели успели перейти на личности.
И все-таки пары минут, пока девушка дожидалась заказа, оказалось достаточно, чтобы заразиться беспокойством. Не то чтобы Макс не приходило это на ум на протяжении недели, что ее коллеги готовили несанкционированную облаву, однако только теперь девушка крепко призадумалась над тем, сколь пугающе похожи две истории. В конце концов, Моргунов был в ее глазах такой же жертвой ненасытного корпоративного монстра, в то время как законники – инструментом неприкрытого давления на нее. Максим противило осознание, что она является частью прогнившей системы. Лишь одно обстоятельство скрашивало положение: к действиям Николая и его «шайки» она не имела отношения. Быть может, даже рассудила Максим, когда всю компанию разоблачат, как это произошло с коллегами с юга, она выйдет на ведущие роли в штабе. Отец загордится ее положением, равно как стойкими фронтирскими принципами.
Пока это были лишь мимолетные мысли, посетившие Максим за полуденным стаканом кофе. Однако, допустив их, девушка впервые за длительное время почувствовала спокойствие и примирилась с собой.