Максим точно знала, куда едет, и что именно предпримет.
Поместье Михаила Моргунова показалось на горизонте за пару километров до съезда с шоссе. Пускай из всего гигантского особняка только южное крыло подавало признаки жизни, девушка была уверена, что непременно застанет хозяина. Помня, что Марка Князева отрядили сторожить дороги вокруг владений бизнесмена, и незамеченной не проехать, Максим решила сперва обманом избавиться от коллеги. Она сошла с главной дороги и отправилась на поиски Марка возле старой борейской развилки.
Дело в том, что в былые годы, когда строительства окружного шоссе даже не водилось в планах рудной компании, фермеры были вынуждены, чтобы обеспечить удобное сообщение с городом, прокладывать дороги самостоятельно. Каждый поступал так, как считал выгодным для себя, потому в конечном счете за пределами Борей-Сити образовался до того запутанный клубок переездов, что даже с высоты птичьего полета с трудом разберешь, куда какой заведет. Место, где сходилось большинство путей, горожане нарекли Великой Борейской Развилкой. «ВостоковШтарк» поместили там, на перекрестке, три здоровенных щита, рекламирующих вакансии на шахте. После строительства нового окружного шоссе про эти дороги, разумеется, забыли. Во всяком случае, кто не являлся коренным борейцем. Одним из тех, кто продолжал пользоваться ими, чтобы незаметно проворачивать дела за городом, был Михаил Моргунов. В городе знали об уловке. Когда Князев отправился сторожить выезды из поместья, он подумал встать именно на старой развилке, ведь это было, по его мнению, идеальное место для засады. Максим решила так же, и, не теряя времени, отправилась на перекресток. Она не сомневалась, что застанет Марка врасплох.
Девушка добралась до места всего за четверть часа, и сразу убедилась, что не ошиблась с догадкой. Электроцикл, взятый Князевым, был неуклюже спрятан за одним из билбордов, в то время как законник ничуть не более умело затаился за валуном, чуть поодаль от развилки. Увидев приближающийся байк, Марк скрылся за глыбой, видимо, делая вид, что остановился отлить. Затем он разглядел Максим и с раздраженным видом вышел навстречу.
– Чего тут забыла? – недоуменно вякнул он, озираясь. – Всю разведку мне накроешь. В засаде сижу, не видишь!
Девушка, впрочем, посмеялась, мол, с тем же успехом Марк мог просто встать посреди дороги, надеясь, что его не заметят впотьмах.
– Будто сама профи… – обиженно бросил в ответ Князев. – Говори, чего хотела.
– Вообще-то, помочь, – солгала Макс.
Парень недоверчиво усмехнулся.
– Чего ржешь? – тогда наиграно возмутилась девушка. – Я не переменила мнения, коли хочешь знать. Но я ехала из дома, и мне стало жалко тебя, болвана. Думаю: торчишь тут, весь из себя шпион, небось, устал, голодный. Решила, хочешь освежиться. – Максим выразительно махнула рукой: – Но когда *таким* тоном встречают…
– Погодь-погодь, – ожидаемо перебил Марк. Он и впрямь выглядел уставшим и, верно, с трудом мог устоять перед подобным предложением. – Я не хотел обидеть, – сказал он затем. – Просто ты дала понять, что не полезешь в это дело. Вот думаю – странно.
Нахмурившись, девушка ответила:
– Почему? Я говорила, что близко не подойду к шахте, и я не подхожу. Я здесь, чтобы помочь тебе как другу. Повторюсь… – закатила глазки Макс, – если тебе по силам проторчать еще несколько часов без смены, я поеду. Дела найдутся.
Она сделала вид, будто и впрямь собирается уезжать, и в этот момент Князев сломался. Парень явно переоценил силы и терпение в делах, подобных этому, когда от законника только требуется, что пребывать в томительном ожидании неких событий. Марку хотелось хлебнуть кофе, умыться, почесать с кем-то языком минут пять. Он потерял бдительность. Дал обмануть себя, хотя в другой ситуации различил бы очевидную фальшь в поведении и тоне подруги.