– Правы, но только отчасти, – отозвалась Максим. – Если бы только вы спросили сразу, зачем я приехала, то не потеряли бы бесценного времени на пустом трепе. – (Лицо бизнесмена на этих словах исказилось пугающим раздраженным выражением). – Можно сколько угодно болтать о необходимости перемен. Но у меня есть долг перед коллегами. Я стою за них горой. Поэтому я здесь. Чтобы защитить от ужасной ошибки. – Девушка глубоко вдохнула, будто бы насыщаясь смелостью. – Вы должны меня выслушать…
Затем Максим постаралась как можно точнее рассказать обо всем. Об обстоятельствах нападения на Майка Макарова, о выводах, которые по нему сделало полицейское управление, о родившемся среди законников плане обрушить на бизнесмена всю мощь рудной компании. Оставаясь верной основополагающим принципам службы, девушка с самого начала старалась обойти стороной все те моменты, которые могли так или иначе скомпрометировать ее друзей, а также Давыдова лично. Как и прежде, она не считала старшину источником корпоративного произвола, хотя и понимала, что он буквально является креатурой Большого Кольца. Девушка полагала, что Николай просто ошибся: запутался в мелочной политике шахтерских поселений Запада, где чуть ли не каждый человек другому враг. Она, таким образом, старалась чересчур не очернять коллег, но на деле вышло не слишком умело. Она проговорилась о большей части того, что клялась не произносить вслух. Перенервничала в минуту, как решилась на рассказ, и затем уже не могла остановиться.
Меж тем Михаил Моргунов держался поразительно молчаливо и отстраненно. Может, дело было в паре стаканов спиртного, которые он успел опрокинуть, пока Максим без умолку болтала, однако бизнесмен теперь не нервничал и не суетился, и вообще выглядел так, словно история внезапной гостьи не относится ни к нему, ни к его делам. Вероятно, Моргунов все же являлся одним из таковых людей, которые чувствуют себя наиболее комфортно, когда карты за столом уже раскрыты. Незнание чужих помыслов, неумение залезть к противнику в голову выводили его из себя, в то время как обладание всеми данными, какими бы недобрыми они ни казались, дарило ему чувство контроля. Вот и теперь Михаил слушал офицера внимательно и ни единым мускулом немолодого загорелого лица не выдавал беспокойства по поводу ее слов. Максим, разумеется, не могла знать всего и считала подобное хладнокровие проявлением не иначе как внутреннего стержня, силы воли, однако на деле это было просто опытом принятия куда более радикальных решений. В конце концов, он, Михаил Моргунов, являлся человеком, прикончившим городского начальника полиции. Когда всего через час Давыдов с товарищами придут к схожему выводу, они решат, что бизнесмен, несомненно, сделал это руками одного из бесчисленных прихвостней. Однако они ошибутся. Моргунов лично надавил на спуск. Он и никто другой застрелил старшину Громова. Месяцами затем скрываясь у всех на виду; умело разыгрывая, будто считает потерю невосполнимой.
Только поэтому Михаил все время, что девушка говорила, и держался невозмутимо. Он полагал, что главное злодеяние уже выпало на его долю, и больше подобного не потребуется. Затем Макс заговорила об облаве. Она, растерявшись, стала просить прощения, что не начала с этого, но Моргунов настойчиво дал понять, что плевать хотел на извинения. Он разозлился, потребовал подробностей, и девушка призналась во всем, ради чего и заявилась к бизнесмену. Она растрепала и о несанкционированном проникновении на шахту, и о намерении Давыдова сообщить о находках Большому Кольцу. Макс, ни на миг не сомневаясь, предала товарищей. Она искренне полагала, что поступает по совести. В сущности, это было так. Другое дело, что, сама того не подозревая, девушка запустила своим признанием цепь событий, после которых Борей-Сити придет в себя еще нескоро.
Едва услышав о вторжении, Михаил Моргунов переменился. Хладнокровие последних минут никуда не ушло, однако приобрело пугающий окрас. Максим, возможно, трактовала бы его опасным, если бы только простодушно не поверила в непогрешимость человека, которому открылась. Дослушав, Михаил некоторое время не отводил от девушки испытующего взгляда, точно пытался понять, не мухлюет ли она. Затем он размашистыми шагами добрался до стола и коснулся экрана интеркома. С другого конца отозвались свинцовым басом:
– Что нужно, босс?
– Живо ко мне! – скомандовал бизнесмен.
Дверь кабинета немедленно распахнулась – как будто охранник все это время караулил у порога, – в комнату ворвался один из тех штампованных моргуновских громил. Долговязый и плечистый, он встал сбоку от Максим и на ее фоне смотрелся настоящей горой. Оказавшись практически в тени этого верзилы, девушке стало не по себе. Она успокоила себя мыслью, что скоро эта досадная неприятность разрешится, и поинтересовалась: