– Несколько лет назад на шахте произошла авария. Обвал. Ну, так говорят.
– Пострадавшие?
Минин многозначительно кивнул.
– Большую группу рабочих, – вымолил он через паузу, – и также бригадиров завалило на самой глубине. Тела тех, кто оказался внизу, до сих пор не откопали, представляете? Тех, кто оказался ближе к поверхности, спасли, но это единицы. – Антон сочувственно вздохнул: – Чего говорить, в наших краях такого рода беды – увы, не редкость.
– Значит, шахту закрыли? – спросил Николай чуть погодя.
Первый помощник вновь выразительно кивнул.
– Месяцы ушли на разбирательства, – сказал он. – Решали, должна ли продолжаться выработка. В конце концов корпоративный конгресс запретил дальнейшую добычу на шахте. Через некоторое время компания выплатила компенсации и… просто оставила город.
– Оставила?
– Говорят, рудная компания отдала права на землю и шахту в руки городского совета. Он сформировался по инициативе пострадавших после обрушения. – Минин пожал плечами, имея в виду, что не слишком силен в тонкостях мелкой политики рабочих поселений. – Но что главное, компания полностью прекратила спонсирование. Наверно, не думала, что, оставшись без помощи корпов, город медленно загнется.
Давыдов поглядел на первого помощника удивленно, потому как не понял, в самом ли деле парень настолько наивен, чтобы полагать, будто рудная компания не просчитала риски и исходы дела. Ведь совершенно очевидно, что, лишившись главного источника дохода в Симе, иначе говоря, единственной причины, почему город существовал, корпоративное начальство решило умыть руки, пока люди не поприходили в себя после трагедии и не стали требовать причитающееся. Передав активы в местное управление, рудная компания сделала все, чтобы не иметь с этим гиблым местом ничего общего.
Удивительно, что, не будучи давно очагом беззакония, Запад тем не менее не перестал являться суровейшим из мест, подумал Николай.
Однако когда Минин замолчал, вслух он произнес другое:
– Действительно, несчастный Сим, – вспомнил он слова собеседника. – Неужто там до сих пор кто-то живет?
– Пара сотен человек, как я слышал, – отозвался Минин. – Им нынче тяжко.
– Надо думать… Почему они не уезжают? Хотя бы в Борей-Сити…
Первый помощник грустно усмехнулся:
– Думаете, не хотят? Те, кто был в состоянии, убрался из Сима давным-давно. В городе остались в основном фермеры да владельцы крупной недвижимостью. У них нет средств, чтоб начать жизнь с нуля, а продать собственность и скопить денег, они тоже не могут, ведь только сумасшедший станет покупать землю в этой дыре, уж извините. – Минин, нахмурившись как будто от злости, покачал головой: – Город остается населен людьми, которые смирились, что им крышка. Они мало что могут с этим поделать.
Над молодыми людьми, как грозовая туча, нависло напряженное молчание. Давыдов, не отрывая взгляда от контуров далеких привокзальных построек Сима, подумал вдруг, что, насмехаясь над грубой провинциальностью западных земель, жирующие в Большом Кольце люди редко берут в расчет, что жизнь тут, у границы, бывает порой нелогична и неумолима, словно русская рулетка. Наверное, именно поэтому тут развит так сильно дух патриотизма и товарищества, решил Николай. Ведь, в то время как в его родном мегаполисе человек может быть одинок среди миллионов и тем не менее преуспевать, в условиях городков, вроде Борей-Сити или Сима, редкий счастливчик сумеет выжить без посторонней помощи.
Чуть что, Запад с наслаждением раздавит незадачливого одиночку. Подобно тому, как тяжелый ботинок невнимательного путника вомнет обратно в землю только высунувшийся на свет одинокий росток.
10
Пока Николай с первым помощником молча рассуждали о тяжкой доле разоряющихся соседей, Камилла Леонова решила времени не терять. Развернув байки к выезду с площадки, она отправилась отпирать полицейский пост.
Без того невеликое строение, изнутри, – в основном, из-за мощи и толщины стен – оно смотрелось пугающе крохотным. Даже широкие окна, дающие станции как наблюдательному пункту превосходный обзор местности, ничуть не помогали помещению не казаться тесным, словно собачья будка. Если бы не подземный уровень, на существование которого снаружи не имелось намека, на посту с трудом развернулись бы четверо.
Зайдя внутрь, Камилла инстинктивно сорвала со стены у входа фонарь и тотчас ловко соскользнула по винтовой лестнице в подвал, чтобы запустить генератор. Нижний этаж – на деле почти бомбоубежище – разделен был на три отсека, среди которых, кроме генераторной комнаты и страшно тесной уборной, самым крупным являлось бывшее складское помещение. Когда-то давно офицеры Борей-Сити использовали его как вспомогательный арсенал. Однако когда постоянные стычки со степными бандитами стали пережитком лихого прошлого, оттуда выгрузили все лишнее и, сделав из оружейных стеллажей двухъярусные кровати, превратили ее в тихое и хорошо защищенное место для ночлега. Первое время, когда Камилла пришла на службу, и ей доставались одна за другой загородные патрульные смены, она провела в стенах этой станции не одну одинокую ночь, и теперь, всякий раз приезжая, удивлялась, как вообще выдержала это испытание скукой и не сошла с ума.