Заглянув в комнату на обратном пути из генераторной, Мила вспомнила, как однажды застукала тут «развлекающихся» Антона Минина с невестой. С тех пор в уплату за хранимый секрет первый помощник проставляется в «Пионере» в счастливые дни получки.
Пустив электричество, Леонова поднялась обратно на наблюдательный пост. Молодые люди, которых она собиралась звать, уже теснились в помещении, рассматривая собранный на столах хлам. Учитывая недавнюю реорганизацию, связанную с началом расследования по Василию Громову, в комнате были по большей части складированы скудные материалы по резонансному делу, карты местных земель, даже старые печатные, всякие коммуникационные примочки и прочая полезная в текущих обстоятельствах ерунда. Все оборудование привезли сюда из основного управления, и хотя это нарушало общие корпоративные правила, Николай не сказал ни слова. Старшина смекнул, что окажись он на месте предшественника, жив, но не способен вернуться домой, надеялся бы, что коллеги нарушат любые пункты устава, лишь бы поиски увенчались успехом. Видя, что оправдания ни к чему, Леонова с первым помощником также промолчали.
Осмотр станции прошел быстро, и введенный в курс дел Давыдов остановил внимание на крупной интерактивной карте, занимающей почти всю северную стену комнаты. Он теперь наглядно убедился, что, вопреки мнению, сложившемуся касательно поисковой операции в долгой и утомительной дороге в Борей-Сити, отведенные под его начало офицеры отнюдь не сидели сложа руки на протяжении этих недель. На карте, сфокусировавшейся на окрестностях города, можно было разглядеть бесчисленное количество заметок, сделанных полицейскими в ходе расследования: установленный маршрут Громова в день исчезновения, свидетельские показания, возможные пути его передвижения за городом, небезопасные зоны. Как объяснили Камилла с Минином, специальными маркерами отмечены были поселения в доступности от Борей-Сити, которые оповестили об исчезновении начальника на случай, если тот объявится в одной из местных больниц или на магнитнодорожной станции. Ни один офицер под началом Давыдова не полагал, что в деле Громова может иметь место побег, ведь к тому не имелось очевидного резона. Впрочем, как говорил сам начальник, отсутствующий мотив оказывается порой лишь скрытым мотивом. Потому даже первому помощнику, главному фанату Громова, приходилось рассматривать вероятность весьма неприятного поворота событий.
Карта тем временем подсказывала, что путей отступления у офицера имелось не так уж мало. Помимо магнитной дороги, ведущей дальше, к границе, или, наоборот, вглубь региона, в сторону Большого Кольца, еще несколько заметных путей уводило вдоль горного хребта на юго-юго-запад, к Симу, а также на север в трех направлениях. С учетом отсутствия у Громова средства передвижения – казенная техника была на месте, а личного транспорта начальник не имел, – его фора в пару недель не казалась колоссальной. Давыдов смекнул: если с одного из направлений поступит наводка на офицера, отряд под его началом сумеет настичь беглеца в несколько дневных переездов. Впрочем, Николай старался не думать о таком повороте дел, равно как о гибели Василия Громова где-то на степной пустоши. Оба варианта автоматически означали, что временное пребывание в Борей-Сити может значительно растянуться для него. Вероятно, на годы, пока начальство в Большом Кольце не сочтет Минина готовым руководить городским подразделением.
Отогнав зловредные мысли, точно назойливую мошкару, Давыдов предпринял новую попытку сосредоточиться на содержании развернутой перед ним карты. Пробегая глазами по верхнему краю, он вдруг заметил откровенное слепое пятно на северо-востоке от Борей-Сити. Странное образование разрезало равнину, будто небрежно зашитая рана или плохо сросшийся шрам. Оно брало начало в нескольких километрах от кольцевой дороги и, извиваясь, как змея на раскаленном прометеем песке, уносилось далеко на север, где резко обрывалось. В округе не видать было ни одной рукотворной постройки, и потому первая догадка Николая о том, что образование связано с деятельностью рудной компании, сразу потеряла смысл.