– Так и есть, – совершенно серьезно отозвался Моргунов. – Учитывая, как они любят временами собираться и перемывать косточки городу и нынешнему поколению, мы в шутку зовем их Советом Старейшин. В самом деле, – улыбнулся бизнесмен и, слегка повысив голос, вымолвил: – Они не против. Мне даже представляется, что каждый из них в восторге от такой общепризнанной чести. Поэтому они приходят всякий раз на мои вечера, садятся в сторонке ото всех и говорят, и спорят, и ругаются до глубокой ночи, будто это их обязанность. А потом сетуют, мол, ужасно вымотались, уверяют, что больше не придут, но все равно приходят. Они обожают свое положение, хотя никогда не признаются.
– Привычка – вторая натура, – пожал плечами Николай.
– Ваша правда. Им бы только пятого члена в компанию. В отличие от пятого колеса, он им не помешает. А то разразится спор, так они разделят мнения пополам, и некому рассудить.
– *Вы* и займите это место.
Польщенный предложенной честью, Моргунов закатил глаза, однако затем рассмеялся.
– Этому не бывать, – проговорил он. – Разверзнутся небеса, и хлынет огненный ливень в день, когда эти люди пустят в свой круг того, кто открыто выступает против режима корпов.
– А вы *такой*? – настороженно переспросил Давыдов, хотя ответ был известен.
Бизнесмен насупился.
– Везде, где город жизненно зависим от «рудников» и их политики, требуется убрать эту зависимость, – ответил он. Строго, почти заученно, словно это был фрагмент прописанной давно речи, которую он время от времени толкает перед людьми в Борей-Сити в надежде, что однажды она возымеет толк. Михаил стоял на своем: – Продовольствие и безопасность – вот стратегически важные пункты. Нельзя в таких вещах по сей день зависеть от людей, сидящих далеко в мегаполисах Большого Кольца, которые считают ниже своего достоинства соваться на Запад. Это оскорбительно и крайне опрометчиво. За примером далеко ходить не нужно… – не договорил Моргунов.
– Вы о соседях из Сима?
– Уже слышали? Прискорбный урок всем нам, господин Давыдов. Я не переживу, если с городом приключится подобное.
– Не приключится, – хотел было пресечь крамольные речи Николай.
Однако не удалось – бизнесмен лишь сильнее распалился:
– Ха-ха-ха! – посмеялся он зло. – Думаете, еще вчера жители Сима не говорили о себе с той же слепой уверенностью? Как бы ни так!
У Моргунова раздулись ноздри, и он тяжело задышал, словно запыхался от пробежки. Впервые Николай видел хозяина таким. Вне всякого сомнения, зависимость родного Борей-Сити от постоянства корпоративных вливаний и других ухищрений, связанных с делишками рудной компании, была той самой болевой точкой, попадая в которую, собеседник выводил мужчину из себя. Михаил не был страшен в этом гневном порыве, однако казался человеком, так твердо держащимся своей позиции, что даже в некоторой мере опасным. Готовым на все во имя собственных убеждений.
Не желая никого обидеть, Давыдов дипломатично заметил, что не считает себя вправе вести подобные дискуссии до тех пор, пока не поживет на Западе с приличный срок. И уж тем более не стал добавлять вслух, что надеется, что до приличного срока дело не дойдет.
Повисшее молчание, которое оба использовали, чтобы перевести дух и подумать о том, что необходимо выпить, позволило прислушаться к разговору так называемых Старейшин. В отличие от молодых наблюдателей, – на их фоне даже Моргунов казался молодым – пожилые гости говорили на совершенно отвлеченные темы, среди которых Давыдов не мог разобрать, какие поднимаются всерьез, а какие на правах шутки.
Очередным витком обсуждения, заставшим Николая врасплох, оказалось возмущение утратой наследия предков и, в частности, бравых переселенцев со Старой Земли. Всплывшая случайным образом, тема привлекла внимание офицера. По его мнению, жители Запада были последними людьми в регионе, кто мог бы всерьез обсуждать подобное. Всем известно, думал старшина, припоминая занятия по истории, что корабли первых планетян приземлились на территории современных мегаполисов Большого Кольца. В провинции о таких вещах должны знать не больше той ерунды, что показывают в кино.
Не способный воспринимать разговор фронтирцев иначе, как с насмешкой, начальник обратился к Моргунову:
– О чем они толкуют? – удивился Николай и снова прислушался.
– Вечно глупости обсуждают.