Давыдов побоялся даже представить и, переведя дыхание, сказал:
– Знаю, господин Леонов, следствие пока выглядит глухо. Но мы исходим из того, что имеем. – Он говорил ровно, и мэр успокаивался вместе с ним: – Нападавшие были в масках и одеты специально, чтобы их не опознали. Это может быть знаком того, что вы правы, и они из Борей-Сити. Машину, которую использовали для налета, обнаружили той же ночью, на шоссе на север, в нескольких километрах за чертой города. Ее бросили и сожгли, по всей видимости, вместе с одеждой. Это спланированная разовая акция. Сомнений нет, – заключил Николай.
– Но тела не нашли? – задумчиво произнес градоначальник. Он прекрасно знал ответ и, казалось, просто рассуждает вслух: – Выходит, Ящинский еще у похитителей?
Начальник полиции многозначительно закивал.
– Если это действительно Акимовы, – сказал он, – то они, видимо, хотят чего-то. Либо от самого́ пленника, либо от семьи.
– Выкупа?
– Или признания в поджоге, – пожал плечами Давыдов. – В любом случае, сейчас у нас нет ничего на Акимовых, чтобы мы могли связать их с похищением. Часть семьи практически поселилась в больнице с теми, кто пострадал в пожаре. Остальные дни напролет проводят на развалинах. Пытаются привести в порядок уцелевший дом. Эти люди беспрестанно на виду у жителей Тракта. Кроме того, – разочарованно вздохнул офицер, – мы не знаем, откуда взялись машина и оружие. Нужно больше времени.
Давыдов договорил и тотчас пожалел о последних словах, потому как был уверен, что градоначальник снова сорвется, мол, нет у него времени, и нужно действовать быстро, пока не стало хуже. Однако Леонов, разинув было рот, вдруг передумал, будто другая мысль перебила его гневный порыв.
Откинувшись в кресле с самым удрученным видом, Сергей произнес:
– Представляете, старшина, до чего в наших краях ценят землю и труд человека на ней. – Он внимательно посмотрел на собеседника. – Такие-то зверства в отместку за уничтоженное хозяйство. Не хочу наговаривать, но дело кажется ясным. Только подумаете, во что это могло вылиться, окажись при пожаре жертвы… Чес-слово, – сокрушенно покачал головой Леонов, –после исчезновения Громова все пропало. Каких напастей еще ожидать?..
Николай не ответил и только про себя рассудил, что ему не по душе, как дядя Камиллы сдается раньше времени перед лицом этих лавиной накрывших Борей-Сити злоключений. Это было, очевидно, делом привычки, и Леонов поступал так всякий раз, как случалась беда, ведь был уверен, что за них обоих в своем куражном стремлении защитить спокойный сон граждан отдувается Василий Громов. Градоначальник слишком долго перекладывал ответственность на плечи полицейских, чтобы теперь ни с того ни с сего самому поступить отважно.
Сказать, что Давыдов оказался разочарован – не сказать ничего. Впрочем, Камилла на пару с первым помощником предупреждали, что так случится. Ему не следовало удивляться. Все же было безумно обидно. Жалко самого мэра Леонова, что он уродился слабаком в краю, где слабость, казалось, презираема что человеком, что природой. Он, как ни странно, вполне вписался бы в политическую жизнь Большого Кольца, подумал офицер. Там перекладывание ответственности друг на друга стало уже практически спортивной дисциплиной. Здесь же, на западном фронтире, Леонов был как будто не на своем месте.
Вспомнив внезапно о родном мегаполисе, Николай решил пожалеть градоначальника и рассказать напоследок добрые вести об отправке в город поискового отряда синтов. Прибытие грузового состава ожидалось со дня на день, и это должно было обернуться новой вехой хотя бы в расследовании пропажи старшины.
– Если существует мистическая связь, – попытался пошутить Давыдов, – что все беды начались с исчезновением Громова, может, как выйдем на след, буря стихнет сама собой.
Леонов, однако, скептически пробурчал:
– Вы правда надеетесь, что машины помогут? Пять офицеров, знающих местность, как свои пять пальцев, не сумели отыскать ни зацепки. В соседних поселениях молчат, как воды в рот набрали. Это конец. Все пропало, – дрожащим голосом заключил градоначальник.
До чего же вгоняющий в хандру человек, тогда пронеслось в голове у Николая. Просто невыносимо продолжать разговор.