– Подождать чего? – переспросил Давыдов.
– Пока рудная компания не зажмотится. И не решит, что лучше передать защиту грузов под ответственность полицейских штабов, юрисдикции которых затрагивает маршрут. – Макс раздраженно перехватила руки за спиной. – Бо́льшая часть поселений все равно спонсируется «СидМКом». Вот они и смекнули, сволочи, мол, зачем платить наемникам за то, что местные законники и так обязаны делать. Вот только мы ни хрена не обязаны! Драные бюрократы!
Даже Давыдов не смел не согласиться с подобной несправедливостью. Разочарованно покачав головой, он предположил, что передать охрану поездов в руки фронтирской полиции было не лучшей затеей рудной компании.
– О-о, определенно, – звонко отозвалась Максим. – Призраки, может, те еще ублюдки, да только не кретины. Прознав, что поезда больше не защищаются, они возобновили набеги. Стали изворотливей. Вшестером у нас не было шансов.
– Не стану спорить.
Максим сдержанно посмеялась:
– Мы сменили тактику. – Девушка поправила кобуру и прислонилась к кабине, прежде чем продолжила: – Начальник Громов пытался потихоньку расследовать, откуда совершаются налеты, а затем вовсе решил устроить засаду. И получилось, – хлопнула в ладоши Максим. – Пришить, правда, никого не вышло, однако мы так припугнули подонков, что на территорию управления они больше не совались. С тех пор прошло много месяцев.
– Точно, начальник, много месяцев, – подтвердил рыжебородый рабочий. Он еще стоял во взломанной разбойниками кабине, и был рад принимать участие в полицейской дискуссии. Протерев взмокший от духоты лоб, он сказал: – Мы, на станции, понадеялись, они сгинули с концами. Но нет, живучие, подонки.
Давыдов не в первый раз растерянно пожал плечами:
– Думаете, они прослышали об исчезновении Громова?
– Или способствовали ему, – не без энтузиазма подхватила Максим. Без сомнения, она вынашивала эту мысль с самого приезда на место ограбления, однако ожидала подходящего мгновения, чтобы поделиться ею. Среди всех офицеров именно Максим умела отмалчиваться в меру, чтобы затем вступить в нужный момент и быть услышанной. – Это первая поставка из Большого Кольца с тех пор, как пропал начальник, – припомнила она. – Странное совпадение, скажите – что они объявились именно теперь?
Давыдову не требовалось соглашаться вслух. Лишь по глазам офицера стало понятно, что тот мыслит в схожем направлении. Отягощается этими мыслями, словно неприподъемный груз ложится вместе с ними на хилые плечи человека, который еще тремя месяцами ранее не представлял, что окажется изгнанником на Западе. Теперь же: ответственность весом с целое поселение, горящие фермы, похищенные наследники, настырные бизнесмены, сменяющиеся вековые традиции, разбойники с большой магнитной дороги. Неужели все это Боги, старые и новые, сочли забавным возложить на плечи одного-единственного смертного? Сбрендили они или просто по-скотски ленивы?
Почувствовав приближение того странного приступа, что застал Николая в публичном доме, офицер снял шляпу и стал обмахиваться. Вспотевший лоб и шею обдало скоротечной, но живительной прохладой. Давыдов даже позабыл на миг, из-за чего перехватило дух.
Увы – только на миг. Издалека, вагонов пятнадцати вниз по путям, донесся узнаваемый пронзительный свист первого помощника. Старшина обернулся. Высунувшись наполовину из одной из грузовых махин, Минин отчаянно сигналил коллегам.
По взмокшей спине у Николая пронеслись мурашки. Его осенило: за рассуждениями о грабителях они совершенно запамятовали о наиболее ценном для себя грузе.
21
Час-другой усердной работы, и ближе к обеду ремонтникам удалось доставить состав к кишащему зеваками перрону городской станции.
С каждой минутой толпа полнилась новыми лицами. Разобравшись с делом на шахте, к месту позорного прибытия поезда поспела Камилла Леонова. В компании мэра и начальницы продовольственной службы явился Хоев. Потешаясь над произошедшим, за разгрузкой почти пустых вагонов со стороны наблюдали мордовороты Михаила Моргунова. Также целая орава обожающих посудачить фермеров собралась у привокзальной гостиницы, и было слышно, как хозяин постоялого двора время от времени отчаянно зазывает людей освежиться стаканчиком пива в его скромном заведении.
Работники станции в большинстве своем слонялись вдоль вытянувшегося с востока на запад состава, бранились по каждому поводу и взывали к высшим силам, мол, когда, наконец, они оставят несчастных фронтирских тружеников в покое.