Тем не менее таковую версию событий требовалось еще подтвердить, и, раз выжившая в заварушке девица была в тяжелом состоянии, да и вряд ли бы заговорила с законниками до переправки в колонию, единственным действенным способом оставалось наладить контакт с другими членами семьи Ящинских. Проблема заключалась в том, что, прознав о перестрелке, семейка собралась в главном имении фермерского клана и плотно забаррикадировалась там, опасаясь ответных действий со стороны соседей. Масла в огонь недоверия ко всем и вся, кто пробовал связаться с Ящинскими, подливал также факт, что в ходе так называемой «душной резни» пострадал один из полицейских. Очевидно, в конец обезумев в положении загнанных в угол зверей, фермеры потеряли доверие даже к местным властям.
В этом, однако, не имелось ни доли основания. Давыдов крепко держал подчиненных в узде – пускай даже серьезный настрой Марка после происшествия немного, но пугал ранее не сталкивавшегося с подобным начальника. Разумеется, правосудием как таковым тут не пахло, и дело в большей мере касалось банального отмщения за брата. Илья Князев выжил, но, увы, находился в критическом состоянии, и до вечера его латали на операционном столе, однако сумели спасти лишь посредством искусственной комы. Получив ранение в шею, брат Марка успел потерять много крови и в будущем мог уже не подняться на ноги. Даже осознание, что его случайная, но отважная жертва помогла спасти жизни членам семьи Акимовых, никому в управлении не грело душу.
В районе восьми часов вечера того же дня, когда жара спала вместе с градусом общего напряжения последних недель, отряд в составе Николая Давыдова, первого помощника, Милы и даже старика Хоева прибыл к воротам родового имения Ящинских под названием «Гнилой Дуб». Несмотря на явный недостаток кадров, выдергивать Максим из каньона, где она все еще следила за синтетиками, на Тракт не стали. Вместо того отправили девушку в госпиталь, дабы она составила компанию Марку, докладывая временами о состоянии дел.
Минин как раз заканчивал разговор с ней, когда офицеры подъехали к границам угодий Ящинских. Они собрались возле машины – решить, как поступать дальше.
– Без добрых вестей, – покачав головой, вымолвил первый помощник и облокотился на капот. – Врачи говорят, Илья в худшем состоянии из всех, кто пострадал в перестрелке. Даже хуже той проклятой девки, представляете? Где, сука, справедливость?! – вскричал он и, верно, впервые на памяти Давыдова выругался. – Хорошо, пятеро раненных Акимовых выжили.
Николай все время, что говорил Минин, не отрываясь, всматривался в ворота фермы, и было ясно, что он напряженно раздумывает над чем-то.
Первой это заметила Камилла:
– Что не так? – спросила она, коснувшись плеча начальника.
– Просто мысли, – вздрогнув, ответил тот. – Размышляю над недавними словами Макс. Стоило быть жестче с Ящинскими после пожара. Надави мы тогда, ничего не случилось бы. – Давыдов поглядел на коллег, на каждого по очереди, и нервно ухмыльнулся: – Сами посудите, – сказал он. – Убедись Акимовы в нашей силе, они не стали бы похищать Алексея Ящинского. Даже не важно, действительно ли это были они. Не случись похищения – не последовало бы мести. Все, что произошло сегодня, на совести нашего бездействия. *Моего* бездействия как старшины, – поправился Давыдов, чтобы не разделять вину с подчиненными.
Однако те не собирались принимать подобной точки зрения:
– Брехня, парень, – тотчас бросил Борис Хоев. – В жизни не слыхал большей чепухи! – Он даже с силой хлопнул ладонью по корпусу автомобиля ради пущего эффекта. – Во-первых, у нас на Западе все всегда идет через жопу, коли позволите. Правило жизни такое, ясно? Во-вторых, начальство не дало бы тронуть их золотого тельца.
– Тельца? – с ухмылкой переспросил Николай.
– Главный источник продовольствия, – подхватил мысль Минин. – Соглашусь. Нам не разрешили б прижать Ящинских. Без веских улик нам на километр к таким не подойти.
Теперь вступилась Камилла:
– Точно, улик не было, – сказала она деловито, хотя была из собравшихся самой юной. Хоеву годилась в правнучки. – Следствие, считайте, результатов не принесло. Вчера говорила с дядей. Со слов пожарных, это были с равной вероятностью как случайное возгорание, так и поджог. Возможно, Ящинские замешаны… а, может, ни при чем.