А в тот день, попивая кофе между операциями, я вспоминал, как операционные сёстры просили нас не размываться, потому что впереди ещё несколько операций, а халатов на смену нет. И стояли хирурги в окровавленных до невозможности халатах. И в стерильных зажимах держали папиросы или сигареты, чтобы хоть на мгновенье прийти в себя. Халаты… А две простыни на операцию. И хоть тресни — больше не будет. А тут я опупел, когда увидел, как вместо металлического подколенника под ногу подложили стопку простыней, двадцать штук! Конечно, простыни не пережимают сосудов, но это же просто разврат! А инструменты! Всё, что я видел на рекламе в англо-американском журнале, вызывало у меня сомнение в осуществимости такого чуда. А тут, оказывается, это не чудо, а реальность, на которую врачи даже не обращают внимания, не замирают от восторга, как я.
Вот о чём я думал в конце того рабочего дня, который по собственному желанию кончался на четыре часа позже, чем у всех врачей. А куда мне было спешить? Да и вообще праздник для меня закончился. Говорю же, что забыл, какой это день. Сидел в пустой ординаторской и зубрил медицинские термины на иврите, когда зазвонил телефон. Из пропускника сообщили, что меня разыскивает какой-то американец.
Спустился. Интеллигентного вида мужчина, несколько старше меня. Представился, улыбаясь и вручив шикарную визитную карточку. Дэйвид Даймондберг. В визитной карточке успел прочитать только название известнейшей фирмы-гиганта. Русский язык его был каким-то античным, слишком правильным. Я сразу подумал о гимназии или реальном училище. После выяснилось, что не ошибся. Почти незаметный иностранный акцент.
— Дорогой доктор Деген, я был бы вам премного обязан, если бы вы соблаговолили принять моё приглашение пообедать со мной. За обедом мы могли бы обсудить все вопросы, с которыми я прилетел лично к вам из Филадельфии.
Хотя часа три назад я уже пообедал в больничной столовке для персонала, согласиться меня заставило не одно любопытство. Мы вышли из приёмного покоя. В нескольких метрах от входа стоял сверкающий чёрным лаком автомобиль. Марку не заметил, вероятно потому, что не подумал об этом, как и о том, что автомобиль зафрактован. Такая же странность, как и то, что забыл, какой сегодня день. Мечтал об автомобиле и внимательно присматривался к ним, огорчаясь, что среди сотни марок так трудно выбрить предпочтительную.
Пока мистер Даймондберг вёз меня из Кфар Савы в Тель-Авив, я всё же вспомнил о марках автомобилей. В Киеве вместо положенного мне, инвалиду войны, «Запорожца», я получил инвалидную мотоколяску. Пошёл с жалобой к министру социального обеспечения. Ради справедливости следует заметить, что министр, дважды Герой Советского Союза, знаменитый партизан, принял меня немедленно. Даже начало разговора было доброжелательным. Но потом:
— Доктор Деген, понимаете, мы и мотоколяску не должны были вам дать. У вас же осколок в мозгу. Как вы можете водить автомобиль?
— А стоять за операционным столом осколок мне не мешает?
— Сожалею, но ничего не могу сделать. Знаю о ваших заслугах, не только нынешних, а военных, но ничего не могу сделать.
— Спасибо, товарищ Фёдоров, сейчас вы очень помогли мне, очень много добавили к моему решению ездить на Мерседесе или Вольво.— С этими словами я вышел из кабинета.
Уже сегодня могу сказать, что действительно выбрал Вольво. Это был мой инвалидный автомобиль, который мне бесплатно меняли каждые тридцать шесть, а последние два Вольво каждых сорок два месяца. Всего их было девять. Потом полюбил Хонду-аккорд. Вот сейчас окончился её срок. Проехала аж восемь тысяч километров.
Но хватит побочных ассоциаций. Мы приехали в гостиницу Хилтон, в которой остановился мистер Даймондберг.
— Дорогой доктор Деген, — сказал мистер Даймондберг, как только мы сели за столик в ресторане. — Я посмею нарушить ритуал и закажу соответствующее и для вас, так как сегодня ваш праздник.
Как он знает, какой это день для меня? — подумал я. Он заметил моё недоумение и сказал:
— Мы, американцы отмечаем День Победы восьмого мая. Советский Союз празднует День Победы девятого мая. Сегодня ваш праздник.
— Ёлки зелёные! Как я мог забыть, что сегодня девятое мая? — Мы выпили водку, закусив сёмгой. И начался обильный и довольно изысканный обед.
— Итак, дорогой доктор, я представляю одну из величайших компаний. Имя у неё европейское, но компания американская. Есть у неё предприятия в Европе, есть в Азии и даже в Южной Америке. Руководство компании послало меня за вами. Вы нужны нам, как консультант. Пожалуйста, не перебивайте. Прежде всего, выслушайте меня. Давайте по порядку. Иврита, в отличие от английского, вы не знаете.