Дорогой Евгений! С военной поры у меня твёрдая потребность в точных формулировках. Поэтому нет у меня правых и левых. У меня есть правые, то есть, рассуждающие правильно, и неправые, т. е. рассуждающие ошибочно. Среди них могут быть благородные личности, ошибающиеся в связи с недостатком информации, или с полученной ошибочной информацией. Среди них могут быть замечательные люди, неспособные стряхнуть с себя полученное воспитание или мнение окружающей среды. Остановлюсь на этом перечне порядочных неправых, который можно было бы продолжить. Но есть неправые, отлично осведомлённые в своей неправоте. Это категория от подонков до не имеющего названия отребья.
Вы установили правило: можно обсуждать тексты; нельзя обсуждать авторов текстов. Вероятно, Вы правы. Но представьте себе, что у Вас в Гостевой появился известный ненавистник Израиля Изя. Вы ведь не закроете ему доступ. И читатели желающие слушать именно таких Изь резонно заметят: но ведь это опубликовано у самого Берковича. Так может быть следует объяснить такому читателю, кто такой этот самый Изя?
Чтобы быть более приемлемым Вами, чтобы дать Вам возможность свободно распорядиться моим открытым письмом, я накинул на поддонка Сэма мантию еврейского прощения, показав, что свои отвратные качества он вынес из несчастного детства. Трусливый хлюпик, он подвергался издевательствам своих одноклассников. Чтобы хоть как-то компенсировать свою неполноценность, был ябедой. За это дополнительно страдал физически. Комплекс неполноценности рос вместе с ним в отрочестве, юности. Малообразованный и недостаточно грамотный… У меня нет достаточно данных, чтобы описать его советские годы перед эмиграцией. Развалилась среда его проживания. Ему хотелось бы стать Сэмом, то есть, дядей Сэмом. Не получилось. Но в Израиле у называемых им левых есть потребность даже в таких Сэмах. Как говорится, на безбабье и кулак шансонетка. Посмотрите на его лживые писания. Какой стиль! Как до тошноты он старается писать красиво! Как сюсюкает! И как всё это выдаёт его низкопоклонство, так угодное, так приемлемое в среде, к которой он пристроился. Патологический лгун, он, отлично зная, что лжёт, пишет, например, что в Израиле равное количество левых и правых. У меня очень обширный круг общения. Не три человека, достаточных для статистики раввина, не восемь человек, достаточных для начальной научной статистики, - многие сотни.
Не для статистики. Позвонил внук: - Мои подчинённые и я уже забыли вкус от армейской пищи. Тысячи израильтян одаряют нас различными подарками, закармливают нас вкуснейшей пищей и деликатесами. И ведь отказаться неудобно. Обижаются. Везут со всех концов Израиля - от Метулы до Эйлата.
Сэм, конечно, хоть и мелкая, но всё же находка для антиизраильтян. Правы приславшие мне его цитаты. Но куда серьёзнее Сильвия. Не могу начать описывать её с детства. Не знаю, было ли у неё в молодости нечто пригодное для продажи. Сейчас, скажем, в зрелые годы есть. Она умеет писать. Она лжёт не так неумело, как Сэм. Она обвиняет правых в том, что они не представляют себе будущего. Что, мол, будет, если войска останутся в Газе. Она отлично знает, что за все годы пребывания израильтян в Газе потери там были значительно меньше, чем сейчас в течение нескольких дней. Мне кажется, что до журналистики у Сильвии была другая профессия. Мне даже кажется, что в той профессии надо было логически мыслить. Можно было проследить причинно-следственную связь между действием Шимона Переса с Бейлином и прочими пуделями, импортировавшими из Туниса околевающего там Арафата, и тысячами погибших израильтян. Надо ли перечислять всю последующую цепь преступлений её единомышленников?
Дорогой Евгений! Вероятно, мне всё же следует попросить прощение у приславших мне письма с упрёками. Но ради Вас я сдерживал поток эмоций, реагируя на причиняющих вред своей стране, которой три поколения Дегенов стараются быть максимально полезными.