У меня дыхание перехватило. От неожиданного ответа любимого и страха за него самого. Я не понимала, зачем он отвечает провокацией на провокацию. Если на него сейчас накинутся, как бы глупо это не звучало – я тоже полезу в драку, и мне плевать, что со мной будет. Я всегда должна быть на его стороне.
Успев заметить, как в намерении попасть в голову дернулась правая нога нашего неприятеля, я схватила Виктора за рубаху, дабы оттащить или хотя бы снизить урон от возможного удара, но оказалось, что Виктор и сам не собирался сидеть на месте. Он молниеносно отскочил в сторону, и удар Щеголя пришелся по воздуху. А затем прекрасно уловил момент, когда нападающий стоял только на одной ноге, и резко выдернул из-под него одеяло.
Любой бы не выстоял, что и случилось с Щеголем, который, потеряв почву под ногами, упал и кубарем покатился вниз – не повезло ему, что мы с Виктором прямо с краюшку обосновались.
Катиться было недалеко, но потерять ориентацию после такого – вполне возможно. Когда нападавший, неожиданно превратившийся в потерпевшего, наконец достиг горизонтальной поверхности и остановился, издавая протяжные стоны (наверняка они уже выпили медовухи, что и так затуманило им голову), только тогда его верные друзья вдруг опомнились и, бросив все, кинулись к нему на выручку.
Это был единственный шанс, и я резво стала собирать наши вещи, а точнее – просто скидывать все в Любину сумку. Затем схватила любимого за руку, попросив его ради моего спокойствия и безопасности уйти как можно скорее. Он взглянул в последний раз на кучку необразованных дураков у подножия, и вдруг сам рванул к роще, крепко держа меня рядом, попутно крикнув нашим друзьям, чтоб не отставали. Мне оставалось только смотреть себе под ноги, дабы не запнуться о какую-нибудь корягу. Щегол уже вполне мог прийти в себя и выкинуть что угодно, поэтому задерживаться было нельзя ни в коем случае.
Мы бежали до тех пор, пока, наконец, не вышли из рощи. Прислушавшись, сделали выводы, что погони за нами нет – наверняка хулиганы решили не тратить на нас время, а просто напиться медовухи, не зря же тащили.
Переведя дыхание, мы рассудили направиться в лесок рядом с ржаным полем – туда-то точно никто не сунется.
Уже достаточно стемнело, чтобы идти по темноте без света, поэтому Андрей достал из небольшого походного рюкзака масляную лампу. Мы подошли к одному из домов, на воротах которого висела такая же, но уже зажженная, и позаимствовали огонька. После этого неспешным шагом двинулись по проселочной дороге, обсуждая произошедшее.
–Ты зачем его подначивал? – Я обратилась к Виктору, даже не пытаясь скрыть недовольство.
–Я всего лишь сказал правду, – спокойно, будто ничего не случилось, ответил он.
–А если бы они разом на тебя накинулись? Ты об этом подумал? – Мне было необходимо, чтобы он понял, из-за чего конкретно я расстроена. – А если бы они тебя убили? – Тут мой голос дрогнул.
–Я просто хотел немного проучить его. И в порыве этого желания поздно понял, что вы тоже можете пострадать. Извините.
Я резко остановилась, а вместе со мной и все остальные. И в образовавшейся тишине, сердитым взглядом уставилась на Виктора.
–Да за тебя я испугалась, дурак! Плевать, что со мной бы случилось, понимаешь? Больше не заставляй меня так волноваться!
Виктор виновато посмотрел под ноги, а затем подошел ко мне, взяв мои руки в свои большие теплые ладони.
–Прости, я думал только о себе. Больше такого не повторится.
Его искренность вернула мне хорошее настроение, и я улыбнулась:
–Конечно не повторится, ведь я буду защищать тебя.
Виктор удивленно возразил:
–Нет, это я буду тебя защищать.
–Эй, голубки! – Вставила свое слово Люба, отмахиваясь от мошек. – Это все, конечно, прекрасно, но если мы сейчас же не начнем двигаться, то защищаться нам придется уже от комаров да мошкары, а в таком случае, я лучше еще раз столкнусь с Щеголем – он менее приставучий.
Все были солидарны с Любой, поэтому, поставив точку на неприятной для меня теме, ускорили шаг в нужном направлении.
Вечер уже вступил в свои владенья – небо заметно потемнело, жара спала, и теперь можно было всей грудью вдохнуть свежего воздуха, дабы остудить голову. В высокой траве, тянущейся по краям дороги, уже во всю пели сверчки. Со стороны деревни доносились пьяные голоса, пытающиеся сложиться в песню – после тяжелого рабочего дня не грех и погулять.
Мы, наконец, дошли до поля, в котором колосилась ныне довольная рожь. Андрей двинулся вперед, так как в руках он держал источник света, за ним, чуть ли не дыша в спину, плелась Люба. Виктор же предусмотрительно взял меня за руку – видать, помнил мои разбитые колени и стертые ладони одним летним вечером, – и мы осторожно последовали за ребятами.