– В дорогу!
Потом он подозвал к себе Теодориха:
– Ты поедешь около кареты и будешь смотреть за римлянкой!
Старый аллеман упал перед ним на колени.
– Я просил вас, господин… – вполголоса сказал он.
– Когда мы приедем в Виенну, я отпущу тебя в наши леса.
– Ваши молодые руки лучше защитят римлянку от опасности, нежели мои. Угрозы весталки лишили меня присутствия духа. Я не хочу во второй раз слышать ее страшных проклятий.
– Не раздражай меня!
– Мне страшен ваш гнев, но еще более страшны проклятия, которые пойдут за мной и в могилу. И милосердный Добрый Пастырь не любит людской злобы.
Правая рука Фабриция, уже лежавшая на рукоятке меча, опустилась сразу.
– Выслушай меня, господин, – умолял Теодорих.
– Пусть будет по-твоему. Возьми пятерых человек и охраняй обоз.
В апельсиновой роще было так темно, что люди совсем скрылись в ней.
– Зажечь факел! – приказал Фабриций.
При мигающем свете желтого пламени, смешанного с дымом и раздуваемого ветром, обрисовались неясные контуры четырех экипажей и темные силуэты аллеманов. Солдаты, приросшие к коням, закутанные в плащи с капюшонами на головах, производили впечатление обитателей иных миров.
Пятеро из них вместе с Теодорихом заняли место во главе обоза, остальные окружили карету Фаусты. Две невольницы охраняли весталку.
Теодорих ударил мечом о щит. Аллеманы тронулись, обоз тихо, осторожно двинулся за ними.
Обоз в глубоком молчании тянулся по долине. Солдаты не разговаривали друг с другом, раздавались только стук колес, ударявшихся о камни, и тихий лязг оружия. Кони временами встряхивали головами и храпели, точно испуганные чем-то.
Теодорих напрягал весь слух и зрение. Он забыл о своих опасениях и предчувствиях – он был верным слугой, которому доверена безопасность господина.
Он уже приближался к середине долины, не заметив ничего подозрительного. Вдруг он остановился, соскочил с коня и приложил ухо к земле.
– Донеси воеводе, – сказал он одному из аллеманов, – что на нас идут вооруженные люди.
Когда Фабриций подъехал к нему, он показал на выход из долины.
На фоне ночной темноты вдали сверкало множество движущихся огоньков.
Фабриций приказал погасить факелы.
С затаенным дыханием, не спуская взгляда с огоньков, солдаты дожидались неизвестного неприятеля.
Огоньки шли прямо на виллу, увеличиваясь с каждой минутой.
Теперь при их свете была видна черная масса, впереди которой шла высокая тень. Какой-то всадник вел отряд пехоты.
В эту минуту Фабриций поднес к губам охотничий рог. Скалы и горы огласились громким звуком, леса подхватили протяжное эхо.
Черная масса остановилась.
– Кто осмеливается нарушать спокойствие во владениях воеводы Италии? – громко спросил Фабриций.
С противоположной стороны послышалось:
– Констанций Галерий идет освободить из неволи Фаусту Авзонию.
– Солдат отдаст свою добычу только победителю. Приди и отними Фаусту Авзонию, если тебе жизнь надоела.
В черной массе произошло движение. Пешие люди окружили всадника.
– Какой-то сброд, – шепнул Фабриций Теодориху.
Нападающие, видимо, никогда не участвовали в ночных стычках, и, вместо того чтобы погасить факелы и быстро рассыпаться и этим обмануть неприятеля, они столпились на освещенном месте.
Долина в этом месте переходила в ровное место, что облегчало разбег конницы.
Фабриций все это видел и пренебрежительно усмехнулся.
От черной массы начали отделяться маленькие кучки. Они расходились в обе стороны и образовывали подобие цепи.
Фабриций созвал своих аллеман.
– Окружим карету и нападем на этих глупцов, прежде чем они сомкнутся полукругом, – сказал он тихим голосом. – Телеги с вещами оставить.
В это время снова раздался голос Констанция Галерия:
– Если ты добровольно отдашь Фаусту Авзонию, мы не поднимем на тебя руку. Король Арбогаст и без того справедливо накажет тебя за твое преступление.
Ему ответило только молчание.
– Готовы? – спросил Фабриций у своих аллеман.
– Готовы, воевода!
– Где Теодорих?
– С Германрихом оберегает карету.
– Хорошо… Внимание!
Он поднял меч кверху:
– За мной!
Земля задрожала под копытами лошадей, ночную тишину нарушил военный крик аллеман, железо ударилось о железо. Через минуту раздались удары мечей по шлемам и щитам гладиаторов Галерия, раздались проклятия мужчин, плач женщин.
– Бей, коли! – кричал Фабриций, напав на самую середину цепи.
Прежде чем освободители Фаусты дали себе отчет в том, что произошло, похититель со своей добычей был на другом конце долины.
Он остановился и посмотрел назад.