Крепко жму руку, ответное рукопожатие такое же сильное. Глаза спокойные, видно крепкий парень.
...Бой продолжается. Более плотным становиться немецкий огонь, а третий взвод замолкает, как недавно второй - их позиции давит танк. Это самый напряжённый момент: рота ещё держится, ещё контратакует, но у врага обозначилось явное преимущество. Ещё чуть-чуть, и они прорвутся...
Сильный взрыв сотрясает землю. На позициях третьего взвода яркая вспышка, взлетает в воздух башня тройки: наши молодцы его таки поджарили! Над окопами повисает дружное и яростное: УРА-А-А!!!
...Экипаж панцера решил лично уничтожить третий взвод. Два пулемёта, пушка, цейсовская оптика, наглость и опыт танкистов вполне могли принести результат. Точное попадание осколочно-фугасного снаряда уничтожило пулеметный расчет; попытавшихся сжечь панцер гранатами и бутылками расстреляли из танковых машингеверов. Немец ворвался в окопы и начал давить людей. Погибло в земле и было расстреляно еще 8 человек.
Очень тяжело взять себя в руки, когда на тебя едет махина в 19,5 тонн, сметая огнём твоих товарищей. Большинство просто ломается. Особенно когда те, кто был смелее, уже мертвы. Однако нашелся один боец, что презрел смерть. Красноармеец Глуханкин, комсомолец. Он видел гибель своих сослуживцев. Ему было также страшно. Но свой страх он сумел перелить в ненависть. И она дала сил, боец закинул бутылку с «коктейлем Молотова» на жалюзи за башней. Попал прямо над двигателем, как учили. Правда, забыл зажечь. Выстрелом из винтовки исправил ошибку. От пули горючая смесь разгорелась. Танк вспыхнул, экипаж даже не успел выбраться. Ну а развязку я увидел своими глазами.
Гибель танка стала переломным моментом боя. Бешено отстреливаясь, стал отступать бронеавтомобиль (видимо, трусоват оказался экипаж). Мои оставшиеся в живых бойцы бешено кинулись на немцев, оставшихся в окопах. Красноармейцы практически не стреляли. Только с яростью работали штыками. Видя жуткую смерть камрадов, разорванных четырехгранными «русскими штыками», немцы дрогнули. Противник стал отступать. Лишь в одном месте, пяток ганцев во главе с лейтенантом, не сумевшим трезво оценить обстановку, попытались обороняться. Но их закидали гранатами.
Мы отбились.
Потери огромны. Во втором взводе 35 убитых, оставшиеся 10 ранены, трое тяжело. В третьем взводе 17 убитых, 11 раненых, двое тяжело. Самые низкие потери в первом взводе: 5 убитых, 3 ранены, один тяжело. Из штурмового отделения 8 человек погибло. Из 23 партизан (Азарин дал устаревшую информацию, скорее по привычке: на базе 2-х истребительных батальонов и ополчения был создан партизанский отряд) в живых осталось 8 человек. Из них с нами решили остаться пятеро, Илья (Азарин) с ними.
Ранен и я, хоть и не сильно, но можт начаться воспаление.
Однако на войне о таком не думают. 81 остался боец в строю роты. Среди них легкораненые. Плюс уничтоженная матчасть: 2 пулемета («максим» и дягтерев пехотный). Трофеи: 2 пулемета МГ-34 (баш на баш) и 11 МП-40. Плюс карабины. Плюс гранаты. Неплохо.
Потери немцев: в окопах насчитали 38 немецких трупов. Еще около 40 трупов лежат перед позициями роты. 12 раненых взяли в плен. Плюс экипажи сожжённой именно силами роты бронетехники: 8 человек. Итог - 100 человек. Наши безвозвратные потери вместе с партизанами -72 бойца. Плюс погибшие артиллеристы: 9 человек (6 ранены). Итог - 81 боец.
Уделали мы немцев.
Раненых унесли, трупы убрали. Подвезли горячее, люди поели. Я снова разбил бойцов. Теперь на каждый взвод (и участок обороны в 150 метров) приходится по 26 бойцов. Примерно 6 метров держал один боец. Но бывало и хуже. Комвзвода-2 временно поставил Круглова. По такому случаю отдал ему трофейный вальтер бесславно почившего немецкого лейтенанта. На Грушко и Глуханкина планирую заполнить наградные листы, надеюсь, медаль «За Отвагу» получат, заслужили. Азарина забрал к себе в дзот, вторым номеров пулеметного расчёта. Придется мне побыть пулемётчиком, других специалистов не осталось. Расчёт «максима» я послал к Панкратову, мне как командиру нужно видеть все поле боя.
Интересно, а сколько ещё атак мы выстоим?