— Мне как раз нужны небольшие клещи. Ступай и принеси-ка их из кузницы! — сказал Сердар.
Баконя заглянул на черную кухню, но там не было никого, кроме Жбана. Баконе показалось, что, когда он внезапно переступил порог кухни, выражение лица Жбана было совсем иным. Однако это длилось всего мгновение, потому что на вопрос, что он здесь делает один, Жбан с дурацким видом ответил своим неизменным: «Я, что ли? Я?»
Из кухни Баконя отправился к кузнецу и взял клещи.
— Уж очень твой племянник сегодня старается, — заметил Сердар за обедом.
— Потому что с утра заработал на орехи, — ответил Квашня и, рассказав обо всем, тихонько добавил: — Сейчас мне даже жаль его, я узнал потом от повара, что у него болел живот!
Разговор подслушал Кот и передал послушникам, и Баконя неожиданно расплакался. Тщетно образумливали его товарищи, тщетно ублажал Навозник, Баконя был неутешен. Позже, в школе, он немного успокоился, но, когда друзья стали уговаривать его в тот же вечер отправиться на посиделки, он вскипел и накинулся на Лиса:
— Чтоб у меня ноги отсохли, если я когда-нибудь туда пойду! Ты виноват, ты меня уговорил!
— Ну и отлично, нечего божиться и ерепениться! Не хочешь, не надо, — спокойно возразил Лис. — Столько лет ходили без тебя и не чувствовали, что нам кого-то недостает. И ты прав, когда говоришь, что я виноват! Правильно! Виноват, очень виноват, что считал тебя другом!
— Не надо так! — вмешался в их спор Буян. — Будем настоящими друзьями. Что тебе тяжко, я понимаю, и мне было поначалу нелегко! Ты считаешь, что великий грех немного повеселиться в мясоед, да еще в наши годы! Не спорю, конечно, грех; но грех мелкий, грешок просто и вполне простительный. Тут-то я разбираюсь получше тебя, как разбирались лучше меня Клоп и покойный Дышло…
— Да он просто трус! — сказал Кот.
— Врешь! — вскипел Баконя. — Я вовсе не трус! Я не из твоих мест родом, где все трусливы, как зайцы!.. Да, как зайцы, потому что один наш разгонит пятьдесят таких, как вы…
Чтобы дело не дошло до драки, Буян вмешался снова:
— Да ведь он не говорит, что ты, Ива, трус, просто ты опасаешься, что дядя, узнав, выгонит тебя. Но клянусь тебе, что, если такое случится, им придется выгнать всех четверых, потому что мы трое станем на колени и скажем: «Не выгоняйте его, он виноват, но мы в десять раз больше!» Поэтому образумься, дружище, и пойдем вечером.
— Ни за что не пойду!
Баконя отнекивался два дня, а те без него не хотели идти. Тронутый этим, Баконя на третий день согласился, и все четверо тем же путем отправились на посиделки.
Река все еще оставалась вздутой, и поэтому они ходили туда несколько ночей подряд. Баконя привык и уже без труда поднимался рано. И с той же страстностью, с какой прежде отказывался от посиделок, теперь он настаивал на них.
Продолжалось это до конца мясоеда, а в том году он оканчивался в середине марта. В этот день в старой кухне к вечеру собиралась вся братия, включая и слуг; разрешалось повеселиться также и послушникам.
По окончании службы, перед обедом, фратеров поджидал у церкви Косой с вымазанным сажей носом.
— Этот уже с утра начал! — заметил фра Тетка.
— Я пришел сказать, фра Брне, что надо сегодня же подковать Буланого, потерял обе передних подковы.
— Та-а-ак! Ступай сейчас же! Пусть приготовят все, что нужно, я следом за тобой.
— Пойдем и мы, уж больно хороша погода! — заметил настоятель.
Фратеры двинулись к кузнице, послушники за ними.
У кузницы собрались слуги, все с вымазанными сажей лицами, а Жбан, черный, как негр, с венком лука на шее и с кочергой за поясом.
— Нечего и думать подковывать! — сказал Квашня. — Сам сатана испугается, не то что пугливый конь!
— Вот и пусть привыкает! — сказал Сердар. — Выведите коня!
Жбан вывел Буланого, который все косился на конюха. Баконя потрепал коня по шее. Косой поднес в решете овес. Четверо парней, растянув по земле веревку, стали окружать Буланого, чтобы стянуть ему ноги и повалить, иначе коня подковать не удавалось.
Буланый понюхал овес и повел глазами. Слуги, полагая, что наступил удобный момент, рванули веревку, но Буланый дернулся, взвился на дыбы, подняв заодно и Жбана, потом дважды кинул задом. Когда к нему подошли снова, Буланый стал лягаться и плясать вокруг Жбана, который крепко держал его за недоуздок.
— Держи крепко! Держи! — кричали кругом.
Подошел фра Брне, но Буланый наставил на него переднее копыто, и, если бы Жбан не дернул его изо всех сил к себе, конь ударил бы своего хозяина в живот. Буланый взбесился окончательно. Фратеры и слуги разбежались в стороны.