— Какой, к черту, семейный бизнес… — махнула я рукой. — Я не имею отношения к этой семье. Гектор мне не отец. Нэнси вчера все рассказала. Гектор в детстве перенес свинку и после этого уже не представлял опасности для юных девственниц.
— Ничего себе расклад… — Лив изобразила на лице высшую степень недоумения. — Интересная история… Но ты-то здесь при чем? Ты же все равно член семьи Филлимор! Лорд П. признал тебя как родную дочь! Что тебе еще надо? И бизнес он передает не кому-нибудь, а тебе!
— Я не могу. Это неправильно… Вчера мне казалось, что вот, это моя судьба! Что я буду заниматься Академией, потому что у меня есть гены, которые передались мне от Фрэнни… А теперь…
Я пошарила взглядом в поисках стакана воды и таблетки нурофена — стандартный набор, который я обычно принимаю, чтобы избежать похмелья. Я не забывала об этом еще ни разу — со времен первого курса. Теперь понятно, почему так раскалывается голова…
— И ты хочешь сбежать в Эдинбург? — насмешливо сказала Лив. — Потому что привычка сбегать — это единственное, что передалось тебе по наследству? Ну, я тебя умоляю, Бетси…
— Не надо уговаривать меня, Лив… — проникновенно сказала я.
— Я только-только начала нормально жить и взялась за ум. Это же ты вправила мне мозги… — Лив сунула мне в руки стакан воды. — Вот что: никуда ты не поедешь! Даже не думай… Выпей-ка, включи кофемашину, а я пойду схожу за газетами. Немного кофеина плюс хороший завтрак — и ты опять в норме. Разве не так ты сама говорила?
— Надо переписать письма… — без боя сдалась я.
Лицо Лив осветилось неподдельной радостью.
— Отлично! Давай быстро в душ, я сейчас приду…
С чистыми волосами и чашкой крепкого кофе в руке я действительно почувствовала себя гораздо лучше. Лив прибежала, когда я, облаченная в ее халат, варила себе вторую порцию кофе.
— Решила разориться на настоящие французские круассаны от Поля, — сообщила она, пролетая мимо меня с пакетами. — И не вздумай ворчать. Марк говорит, что нельзя экономить на собственном здоровье и настроении. Вот тебе газеты и журналы. Какие хочешь — серьезные, скандальные или и то и другое сразу… Жареные сплетни о знаменитостях и миллионерах — все для вашего удовольствия. — Она веером разложила прессу на столе. — Выбирай. Только, чур, гороскопы читать вслух!
Я вымучила улыбку и схватила круассан, после чего придвинула к себе ближайшую газету.
Некоторое время тишину на кухне нарушало только наше чавканье и причмокивание — в этом доме некому было проследить за нашим столовым этикетом.
— Нет, ты представляешь — Дженнифер Лопес похудела! — объявила я, переворачивая страницу какого-то таблоида. — А Гвинет Пэлтроу, наоборот, набрала вес…
— Что, будет рожать или проблемы заедает? — подняла глаза Лив.
— Здесь не говорится. А по-моему, просто неудачное платье… — Я откусила кусочек круассана и перевернула страницу.
СКАНДАЛЫ. СЕКС. СВЕТСКАЯ ЖИЗНЬ. КАК ХОРОШИЕ ДЕВОЧКИ СТАНОВЯТСЯ ПЛОХИМИ.
Какое-то очень знакомое у нее лицо… Я потянулась за чашкой и еще раз вгляделась в блондинку на фото. Нет, кажется, я не ошиблась. Это была… Венеция.
Глава 25
У вас должна быть хотя бы одна очень хорошая фотография, достойная того, чтобы отослать ее в газету — на случай, если вы вдруг выиграете в лотерею, или вас унесет в открытое море, или вы запишете репортаж из зоны бедствия на свой мобильник. Вы же не хотите, чтобы ваша минута славы была проиллюстрирована какой-нибудь дурацкой фоткой с корпоративной вечеринки?
ПОРОЧАЩИЕ СВЯЗИ. ПЬЯНЫЕ ВЫХОДКИ. СЕКС. ПАНСИОН БЛАГОРОДНЫХ СКАНДАЛОВ?
Я металась взглядом по странице, пытаясь прочесть все предложения одновременно.
Заглавная фотография в статье повторяла уже известную по предыдущей публикации сцену за роялем — только вместо Адели рядом с Венецией сидел грубо вмонтированный с помощью фотошопа мужчина, вероятно знаменитый жених с «феррари». Как там его — кажется, Люк? Сказать по правде, до Аполлона этому Люку было далековато: маленький рост гармонично сочетался в нем с лишним весом (похоже, бедняжке Венеции светило всю замужнюю жизнь носить исключительно балетные тапочки без единого намека на каблук). Утешало лишь то, что на «стартовое замужество» Адель отводила не слишком много времени.
Соседнюю страницу разворота украшал групповой снимок, которого я никогда раньше не видела, но который вместе с тем был мне как-то подозрительно знаком. Приглядевшись, я поняла: это и есть отсутствующая на стене в Академии фотография выпуска 1980 года.